Атомная субмарина К-27. Жидкий металл

Неужели руководство СФ не знало, что правда о гибели "Курска" всплывет? Знали! Тогда в чем же дело, почему "круговое вранье"? Видимо, расчет строился на круговую поруку, ложь предлагалась как версия для первого лица, чтобы "оно" могло выкрутиться, а заодно и "нас" выручит! (Ответ надо искать в области человеческой психологии). Возвращаясь к Леонову, нельзя не сказать, что обстановкой на корабле он не владел, но не но своей вине. Он имел двух специалистов, от которых он мог получить, но не получил никакого исчерпывающего доклада — это командир БЧ-5 и начальник химической службы.

Я не могу ни осудить, ни оправдать поступки командира, да, думаю, это никому не по силам. Мы должны выяснить: знал ли командир, что его решения несут смертельную опасность его подчиненным, или он "не ведал, что творил"? Если, принимая решения, он полностью владел обстановкой, то нужно анализировать, насколько это было обосновано и необходимо — ведь рисковать жизнью людей можно только спасая жизни остального экипажа и корабль.

А если Леонов принимал решения, не предполагая о возможных последствиях? Ведь именно эту мысль проводит в своем письме Поливанов, когда пишет, что командир, сойдя с корабля на причал, доложил командиру дивизии об отсутствии замечаний. То, что это ложь — это очевидно, но что командир о происшествии доложил в очень "мягкой форме", в этом сомневаться не приходится, т. к. согласно записей в акте на берегу уже знали о проблемах.

Сейчас установить невозможно, почему начальник мед службы майор Б. Ефремов отказал в выдаче экипажу "цистамина", который возможно, смягчил бы действие радиационного воздействия на организм моряков-подводников. Может, его просто не было на корабле в достаточном количестве, чтобы обеспечить всех 144-х человек? Это одна из версий.

Вместо "РО" командир корабля дал приказ по кораблю делать большую приборку.

Думаю, что Павел Федорович Леонов просто не способен был тогда оценить всю сложность возникшей ситуации. Это подтверждают многие опытные офицеры-подводники, с которыми мне пришлось беседовать и которые детально изучили обстановку во время аварии. У меня нет никаких оснований не верить этим офицерам, которые впоследствии не один год командовали подводными ракетоносцами.

Не снимая ответственности с командира корабля, хочу сказать и то, что аварию усугубили и управленцы, а именно тот офицер-управленец, который "тянул" падающую мощность и собственными руками "пережег" зону.

Если бы он этого не делал, то таких тяжелых последствий могло и не быть. Как написал мне один из офицеров-управленцев: "Активная зона плывет, надо жать на красную кнопку сброса "А3", а они поднимают мощность. Бред какой-то, коллективное помешательство".

К тому же, насколько известно, еще на заводе после перегрузки активной зоны, мощность реактора ограничили до 80 %. Неужели об этом не знал командир БЧ-5 Иванов А. А., отдавший годы службы на К-27, за плечами которого два боевых похода на атомоходе? Думаю, что знал, а вот смелости четко доложить Леонову, наверное, не хватило. А может и нет. Это только мои предположения через годы. Из этических соображений я не называю фамилию того управленца, который занимался подъемом мощности энергетической установки левого борта. Он, как я знаю, и сейчас несет тяжкий груз вины. Что касается остальных, то они ни с кем, даже спустя три десятилетия, не идут на контакт, даже со своими бывшими сослуживцами, которые с ними прошли через аварию.

Вернемся снова к 24-му мая 1968 г. Леонов предполагал, что удастся прекратить течь силами личного состава. Думаю, что это уникальный случай, с 12.00 до возвращения в базу, то есть до 17.30 ни НХС, ни командир БЧ-5 так и не смогли доложить командиру, что на лодке разрушен первый контур. Вместе с тем, вопреки личным записям Леонова и акта государственной комиссии, на которую ссылается автор, в книге "Катастрофы под водой" (стр. 297–302), сделано очень много ошибок при описании этой аварии, а также сделана тенденциозная запись: "На пульте управления главной энергетической установки находился в это время и командир БЧ-5. Иванов понял: чего он опасался, все-таки случилось… Окислы теплоносителя закупорили урановые каналы в реакторе, как тромбы — кровеносную систему человека. Кроме того, вышел из строя насос, откачивающий конденсат. Тот самый, от которого образовались окислы". Становится непонятным, если он "все понял", то почему так и не сделал ясного доклада командиру. Парадокс написанного Н.Г. Мормулем заключается в том, что по его сочинению механик все знал и понимал, а командир до окончания швартовки так и не знал, что на корабле тяжелая авария.