Атомный перебежчик

Они шли уже около двух часов, огибая озеро, когда среди елей вдруг показался небольшой дом.

Сняв лыжи, Мэрит стряхнула с них снег и воткнула в сугроб возле двери. Виктор залюбовался спутницей. Щеки ее зарумянились, светлые волосы задорно выбились из-под шапочки, а глаза светились покоем и радостью. Подумалось, что этот дом вызывает в женщине столько эмоций. Ведь за всю дорогу они не перебросились и десятком слов. Буторин не спрашивал, куда его ведут и где он будет ждать своих товарищей. Спрашивать не хотелось, хотелось смотреть на это лицо, на мягкие очертания губ, видеть этот блеск глаз и румянец на щеках. Раньше у Виктора сформировался какой-то шаблонный образ северной женщины. Белокурая, холодная. А сейчас он видел другое. Цвет волос, цвет глаз никакой роли не играют. Душа – она в любом человеке или есть, или ее нет, будь ты уроженцем хоть жаркой Африки, хоть раскаленной пустыни или заснеженной Норвегии.

– Пойдемте, – предложила Мэрит. – И помните, здесь вы дома, здесь вы в полной безопасности.

«Дома! Вот что значит блеск ее глаз, – догадался Виктор. – Этот дом – самое дорогое, что у нее есть. И она не скрывает своей нежности к нему. А может, там еще и муж есть?»

Эта мысль показалась Буторину забавной, но одновременно что-то неприятно кольнуло внутри.

Скрипнула дверь, морозный пар ворвался внутрь, и вот – деревянные струганые полы, бревенчатые стены и каменный очаг. И запах свежего хлеба, и цветной половичок от двери до очага, вытканный умелыми руками.

Послышался женский голос, что-то спросивший по-норвежски. Мэрит ответила, и тут же из соседней комнаты вышла пожилая женщина в длинном платье и чистом переднике. Волосы прибраны и покрыты платком, завязанным сзади, через лоб пестрая лента. Буторин увидел натруженные руки и добрые печальные глаза.

– Это моя бабушка Сигни, – сказала Мэрит по-русски. – Бабушка, а это твой гость, о котором я говорила. Он из Советского Союза. Его зовут Виктор.

Женщина протянула руку, посмотрела гостю в глаза, да так, будто заглянула в душу. И сразу стало неуютно от того, что эта женщина смогла прочитать его мысли о Мэрит. И еще много чего. Но тут же у него внутри шевельнулось что-то сильное, мужское. «Что это я, – подумал Буторин, – что в моих мыслях постыдного? Я мужчина и должен думать, как мужчина и вести себя, как мужчина, я воин, если уж говорить языком древних скандинавских саг».

– Добро пожаловать, Виктор, – вдруг произнесла женщина по-русски. – Не удивляйтесь, я знаю ваш язык и вашу страну. Я бывала в России в молодости. Со своим мужем. Я не всегда была бабушкой и не всегда жила в лесу.

Сигни улыбнулась тепло и просто. Буторин кивнул и принялся снимать куртку.

Ужин был сытным. И очень по-домашнему горел очаг, добавляя запах дымка. Мэрит немного рассказала о своей семье, о своем брате, который недавно погиб, сражаясь с нацистами. Потом стала рассказывать Сигни. Буторин обрадовался, что женщины не требуют от него рассказов ни о советской стране, ни о его задании или его профессии на Родине. Он просто наслаждался теплом, ужином и обществом этих двух милых женщин. Не давали покоя мысли о Когане, о Шелестове и Сосновском. Где они сейчас, что с ними? Я-то добрался, я у цели и в тепле. А они? Он снова поймал взгляд Мэрит, и внутри потеплело. Эта женщина ему определенно нравилась. И, кажется, он ей тоже.

– Мы должны дружить с русскими, – говорила Сигни, подливая своим гостям домашнего ягодного вина. – Так было всегда, наши народы всегда были близки. Нас разделяет всего лишь одно море, мы живем на разных берегах, но море у нас общее. Во времена древних конунгов они женили своих сыновей на славянских княжнах. И своих дочерей отдавали за славянских молодых князей. Мы вместе сражались в битвах, мы вступали в союзы против общих врагов. И мы никогда не были врагами с русскими. Наши воины всегда плавали по этим морям и часто в одних ладьях, потому что в те времена меч стоил дорого, а меч честного воина еще дороже. Это был клан викингов, воинов, которые составляли союз и воевали на стороне справедливости. Защищали караваны от морских разбойников, приходили на помощь монархам, когда назревала опасность. Это был наш мир, в котором мы были братьями.

– Вы очень хорошо сказали, Сигни, – кивнул Буторин. – Мы ведь и сейчас братья с норвежцами. Нам нечего делить, у нас общий враг, и мы сражаемся с ним вместе. А когда кончится война, мы снова станем торговать, помогать друг другу и дружить, как это было раньше.

– Знаете, Виктор, у нашего народа до сих пор сохранились сказания о славянском князе. Он правил народом, который жил на севере вашей страны, на берегах холодного моря. Храбрый князь, который спас конунга Сигурда Ринга, который воевал с Харольдом Боезубом. Звали его князь Бравлин Буривой. Он участвовал в битве и принес победу Сигурду. И в честь вашего князя названа была крепость Браваллы и местность вокруг. И было это тысячу лет назад, но наш народ помнит вашего князя.