АТРИум

– Кэп, вы чего? Ах ты ж морда, ты всем это разбалаболил! – Федор перестал смеяться и тряхнул Женьку за грудки. – Я не отдавал им честь, я от солнца закрывался! Ты же знаешь.

– Ничего, ничего, – не переставал смеяться Женя. – В Ордынце солнце всегда с востока слепит, так что тебя оценят по достоинству. Соглашайся, дурак.

– Ну урод!.. – Федор вдруг отточенным движением перетащил автомат со спины, направив ствол лысому наемнику в переносицу.

А затем, когда ошарашенные, ничего не понимающие «монголы», возможно, начали думать, что наемники – всего лишь плод их воображения, навеянный еще не закончившимся сиянием, те разом, будто в них сработал единый механизм, повернулись к ним с оружием в руках. В расщелине на миг стало так тихо, что было слышно, как шумит наверху трава. «Монголы» даже дернуться не успели, как оказались под шквальным огнем.

Найан, вероятно, единственный из своего отряда, кто успел просчитать наемников. Его реакция была молниеносной, как удар катаной. Выхватив «Глок» из кобуры, он сделал выстрел еще до того, как кэп и его приспешники спустили курки. Пули вылетели из кажущегося благодаря глушителю слишком длинного ствола совершенно беззвучно. И главное, в цель. У Найана были все шансы продырявить кэпу голову еще до того, как половина его отряда упадет, скошенная доброй порцией свинца. Но тот в последний миг, действуя по наитию, пригнулся, и одна пуля просвистела, уходя в черный коридор, у него над самым ухом. Вторая же не смертельно чиркнула его по шее.

– Ах ты ж!.. – вскрикнул кэп, ощутив, как натянулась нить, на которой он балансировал между жизнью и смертью.

На все это ушло не больше секунды. В следующий миг кэп спустил курок и десяток пуль, вырвавшись из брызнувшего огнем автомата, наискось прошили кольчугу Найана. Падая на колени, он посмотрел на свой живот, вероятно не веря собственным глазам. Будто выстрелили в него не наемник из Каран-Ямы, а его родной брат. Впрочем, Найан так же быстро выпал из поля зрения, как и появился сегодня утром. Едва его сбили с ног падающие, валившиеся во все стороны его же бойцы, как о нем тут же забыли. Щедро поливая ордынцевских бойцов свинцом, РПК громыхал так, что дрожали пол и стены. Дымящиеся гильзы со звоном сыпались на землю. Крики метавшихся в хаосе «монголов», то пытающихся открыть ответный огонь, то ломящихся к проходу наверх, тонули в грохоте автоматных очередей. Кэп с Федором откатились, перекувыркнувшись, словно два колобка, в разные стороны и, засев у стен, вели стрельбу.

Кудесник вжимался лбом в землю и смеялся, как идиот, сам того не замечая. Все пошло по плану. Он раскусил замысел наемников еще тогда, когда Федор, типа обидевшись на коллегу, перетащил из-за спины автомат, который доселе на подсознательном уровне был для «монголов» залогом мирного решения проблемы. Раскусил, потому что он сам, по сути, был наемником и все эти приемы, имеющие целью максимальное отвлечение врага, очень хорошо знал. А потому заранее дал понять Лене, чтобы та была готовой, потому что скоро должна была начаться настоящая мясорубка.

Звук стрельбы тут, в расщелине, казался просто оглушительным. Но, слава богу, длилось это недолго. Звягинцев лежал в углу, накрыв руками голову, и ждал. Сверху на него кто-то навалился, истекая кровью, но Егору как раз был нужен щит от шальной пули, и такое «живое заграждение» подходило для этой роли лучше всего. Девушке же с таким «щитом» не повезло, и все, что ей оставалось, это молить Всевышнего, чтобы никакая случайная пуля ее не задела.

Когда эхо последнего выстрела стихло, они одновременно подняли головы, но вставать не спешили – мало ли что там? – и некоторое время молча лежали, не осмеливаясь даже гадать, что же произошло за их спинами на самом деле. Хотелось верить, что победили наемники, но трезвый рассудок подсказывал, что чудеса в Атри случаются не чаще чем раз в три дня. Сегодня же день хоть и начался из рук вон плохо, но не настолько, чтобы в награду за все страдания случилось чудо. Хотя…

– Эй, бродя, ну ты чего там развалился? – послышался голос кэпа, и Кудесник поначалу даже усомнился: не почудилось ли ему?

– Так, может, мы его тоже… того? – озвучил догадку Фаш. – Или они, типа «так не доставайся же ты никому»?

– Да нет, живой он.

Ботинки с крупными багровыми каплями на берце и шнуровке приблизились к Кудесникову лицу, мощные руки стащили с него истекающий кровью труп, небрежно бросив его в сторону, помогли подняться на ноги. На лице кэпа сияла улыбка.

– Я же говорил, живой. – Он похлопал Кудесника по щеке.

Федя в это время помог Лене, стряхнул с нее землю.

– Ну ты чего как неродной? – засмеялся кэп. – Мы же из-за тебя тут этот погром устроили. Хоть бы «спасибо» сказал, что ли. Или ты, может, в Ордынец хотел, как эти двое?

Он повернул голову, глядя, как Женька припечатывает к стене кладовщика, надумавшего незаметно, под шумок слинять из расщелины. Рядом стоял Семеныч-старший с поникшей головой, с перепачканным кровью и грязью лицом. В руке он все еще держал свой помповик, но пользоваться им, по всей видимости, уже не собирался.