Аттестат зрелости

Алина Дмитриевна, конечно, знала, почему хихикнул Ерошкин: Оленьков дружил с Колесниковой, она же эту дружбу не одобряла, считала, что «хулиган» Оленьков и староста класса Колесникова - совсем не пара друг другу. Да и вообще считала, что школьная дружба между мальчиком и девочкой в десятом классе может привести к большим неприятностям, которые обычно кончаются уходом девочки из школы и обсуждением мальчика на педсовете, если, конечно, будет известно имя мальчика. И Алина Дмитриевна позволила себе пошутить:

- Вот видите, Конева не знает, что сказать, а Колесникова - знает...

Ольга вспыхнула яркими пятнами на побледневшем лице, прикрылась ладонями - намек на её отношения с Игорем Оленьковым был слишком явным. Оленьков взвился на ноги, и если бы не сидевший рядом Герцев, выскочил бы в проход между столами.

- Оленьков, О-лень-ков! - почти пропела, урезонивая Игоря, Елена Викторовна.

Но Игорь не сел. Вцепился побелевшими пальцами в крышку стола и гневно смотрел на Новикову, пока та не спросила:

- В чём дело, Оленьков? Садись и не срывай урок!

- Ну, - прошептал Игорь одними губами, - дождёшься...

Герцев дёрнул друга за рукав, усаживая на место, надеясь, что Новикова ничего не услышала - ведь это скандал. Но Алина Дмитриевна угадала шепот Игоря. Её лицо побурело от прилива крови. Она медленно поднялась, выпрямилась так, что её, оплывшая с возрастом фигура, стала значительно стройнее.

- Ты грозить мне вздумал?! - гневно воскликнула Алина Дмитриевна и, печатая шаг, вышла из класса, направляясь в кабинет директора. 

Десятый «Б» встревоженно затих. В полной тишине громко и жалобно вздохнула Ольга Колесникова.

В коридоре прозвенел звонок, и весь класс, вероятно, подумал, что прозвени он хотя бы минуту назад, ничего бы, может, и не произошло - школьный звонок, он - как палочка-выручалочка во многих сложных ситуациях, если звенит вовремя.

Следующим уроком была литература, и Анна Павловна Тернова, раскладывая на столе классный журнал и тетради с конспектами, как бы между прочим, сказала:

- Ну, Игорь, показали вы сегодня свой буйный нрав...

Игорь мучительно сморщился и глазами спросил Тернову: «И вы тоже будете терзать меня? Не надо...»

Он только что был у директора. Думал, когда шёл туда, Кузьма Петрович будет его долго и нудно отчитывать, ведь как ни крути, но хоть и нечаянно, а угроза сорвалась с языка. Но Кузьма Петрович ничего не стал выпытывать - как да почему - просто сказал, чтобы Игорь извинился перед Алиной Дмитриевной.

- Не буду, - набычился Игорь. - Зачем она всё время подсмеивается над нами? Ну и что такого, что я дружу с Колесниковой? Ничего плохого в этом нет.

- Что? - голос директора посуровел. - Умел дерзить, умей и ответ держать. Алина Дмитриевна - твоя учительница. Понимаешь? У-чи-тель-ни-ца... - повторил директор по слогам.

Он не любил сухое и официальное слово «преподаватель», а «учитель» - слово простое и ясное, очень конкретное, то есть человек, который учит, - Алина Дмитриевна передаёт тебе свои знания, и за одно это ты обязан уважать её! Извинись!

И Оленьков пошёл извиняться.

Ох, как трудно было Игорю выговорить эти слова: «Извините меня...» Не привык самолюбивый парень извиняться. Но неумение признавать свои ошибки, сказал ему Кузьма Петрович, есть признак слабости духа, а Игорь слабым себя не считал. И потому пошёл извиняться, как бы ни было это ему тяжело.

Он вызвал Алину Дмитриевну из учительской и чётко произнес:

- Извините меня. Я  погорячился.

- Это называется – «погорячился»! - повысила сначала голос возмущённая Новикова, но осеклась и устало сказала, - Я прощаю тебе эту выходку, но ты больше так не делай.

- Извините, Алина Дмитриевна, - повторил Игорь и добавил: - Но и вы больше не обижайте Олю Колесникову.

Игорь повернулся и пошёл по коридору - напряжённый, с высоко вскинутой черноволосой головой. И не знал, что Алина Дмитриевна глядела ему вслед и думала опять, где и когда она ошиблась, почему так часто у неё конфликты с десятым «Б», её последним выпускным классом: осенью ей предстояло уходить на пенсию...

Анна Павловна, казалось, прочла мысли Игоря, улыбнулась, отчего весёлые лучики разбежались от уголков глаз, в которых засветились озорные огонечки.

- Да... - она подтолкнула пальцем левой руки дужку золотистой оправы очков, обвела всех добрым спокойным взглядом. - Во имя любви совершаются многие подвиги и чудеса... - замолчала на мгновение, вновь озорные огонёчки сверкнули за очками. - Послушайте, Чарышев, и вы - Оленьков, а вам школу не хочется вверх ногами перевернуть?

Десятиклассники заулыбались, некоторые оглянулись на Оленькова, который тут же спрятался за спину Остапенко, а Чарышев так стремительно пригнулся к столу, что стукнулся лбом.

Анна Павловна окинула десятиклассников взглядом, призывая их к вниманию.