Аттила

— Вот видишь: ты сам сознаешь свое бессилие, — продолжал король гепидов. — Лучше согласись добровольно на то, что я предлагаю тебе от чистого сердца, из признательности к умершему хану. Мы не станем нападать на вас и удалимся, не сделав никакого вреда, но пускай все германцы в лагере, как мужчины, так и женщины, которые пожелают последовать за мной, будут беспрепятственно отпущены в свое отечество. Вы же, гунны, оставайтесь в мире и оплакивайте своего повелителя, а вместе с ним и падение гуннского царства. А сотням сыновей Аттилы передайте так: «Вала-мер, амалунг; Ардарих, внук Вотана; Визигаст, рут; Дагомут, скир; Фара, король герулов; Гильдивальд, туркилинг; Гельмихис, лонгобард; Гариогайс и Сидо, короли маркоманов и квадов; Гервальт и Гортари, аллеманы; Ирнфрид, тюрингенец; Арно, предводитель хаттов; Маркомер и Сунно, предводители побережных франков — все эти короли народов, графы, начальники, заключили между собой священный союз, подтвержденный клятвой, и решили свергнуть с себя иго своих притеснителей, гуннов».

— А мы, — грозно отвечал Хелхал, — принудим вас к повиновению, как непокорных рабов, или все ляжем костьми!

— Значит, вам придется испытать на себе второе: и ты, старик, и все сыновья Аттилы падут в неравной борьбе. Пусть сами боги рассудят, кто из нас прав, кто виноват в кровопролитной битве. Они решат, кому должен принадлежать мир: сынам ли Аттилы, или же сынам Асгарда. А теперь, по старинному геройскому обычаю нашего народа, назначим время и место великого сражения: в четыре месяца и вы, и мы успеем собрать все наши народы. В Паннонии протекает прекрасная река, называемая Нестадом; она извивается по широким полям — вот отличное место битвы. Туда приглашаю я тебя и всех сыновей Аттилы со всеми военными силами гуннов на кровавый пир. Согласны ли вы?

— Согласны! — твердо ответил Хелхал, гордо выпрямляясь.

Он сделал знак своим приближенным, и те разослали гонцов по всем улицам гуннского лагеря с воззванием к германцам — постоянным жителям и пленным — что они могут, по желанию, уходить с Ардарихом или оставаться. Потом верный слуга Аттилы обратился еще раз к своему противнику, королю гепидов, и сказал:

— Уходите скорее от этого священного места и не оскверняйте своим присутствием прах великого умершего!

— Мы пойдем, — воскликнул Даггар, — но свидимся с тобою снова, через четыре месяца. Тогда Нестад потечет кровью. Тогда мы заставим вас вернуться обратно в ваши родимые степи на дальнем востоке, и освобожденный мир стряхнет с себя ярмо гуннов.

— Свобода! Свобода! — разносилось, между тем, по всем улицам лагеря, куда только достигало воззвание Хелхала.

Тут Ильдихо подошла ближе к отцу и жениху, подняла прелестную головку, зардевшись легким румянцем, и стала перешептываться с ними.

Оба закивали ей в знак согласия, и Визигаст заговорил:

— Князь Хелхал! Кроме добровольного освобождения живущих здесь германцев, мы просим тебя еще об одном: уступи нам одного мертвеца — Эллака! Он пал от руки гунна, спасая мою дочь. Его труп не должен быть осквернен вашим мщением. Мы возьмем его с собой…

— И воздвигнем высокий курган над могилой этого потомка амалунгов, по старинному готскому обычаю!

— перебил юный Даггар.

Хелхал утвердительно кивнул головой.

— Эллак не принадлежал нам при жизни, — с горечью произнес старик, — и не должен принадлежать нам по смерти… Возьмите себе этого выродка!

Даггар с помощью своих скиров снял тело молодого князя с крыши и положил на носилки.

Гунны молча стали расходиться, бросая мрачные, но несмелые взгляды на гепидов.

Они окружили густой толпой пурпурный шатер с останками Аттилы. Последнее, что бросилось в глаза Ардариху, когда он готовился пуститься в обратный путь, была иссохшая, понурая фигура Хелхала. Старик с трудом взошел на деревянное возвышение, на котором поднималась палатка, и упал без чувств на верхней ступени.

Гепиды же направились к южным воротам, увозя с собою труп Эллака. У ворот они остановились, поджидая освобожденных германцев, стремившихся к ним со всех сторон. Мужчины, женщины, дети спешили к своим освободителям, кто пешком, кто верхом, кто на повозках, наполненных домашним скарбом. Каждая семья уводила с собой и домашний скот.

LVI

Всего набралось несколько тысяч народа. Одни жили здесь более или менее продолжительное время, в качестве заложников, пленных, просителей, искавших правосудия, или обвиняемых, дожидавшихся суда; другие же составляли часть постоянного населения столицы гуннов.

Прошло более часа времени, пока герольды гепидов, трубя в рога, объехали все улицы обширного лагеря, предлагая германцам следовать за королем Ардарихом; наконец они вернулись с известием, что нигде нет больше ни одного германца и ни одной германки; ни одна душа не пожелала остаться в неприятельском гнезде.

Мало помалу громадный поезд был приведен в порядок стараниями, обоих королей, графа Гервальта и Даггара, и шествие тронулось в путь через южные ворота.