Аттила

— Клянусь моими черными богами, я ее заставлю! — закричал разъяренный Аттила. — Я окажу величайшую честь твоей белокурой богине и сделаю ее моей женой!

— Никогда! Говорю тебе, она любит скира!

— Я не ревную к… мертвым!

— Но я скажу тебе больше: она ненавидит тебя, ты отвратителен ей!

— Она научится удивляться мне.

— Нет. Она умрет раньше, чем будет твоею. О, мой господин и отец! — Эллак упал на колени, — Молю тебя! Сжалься! Ни разу, с самого моего несчастного рождения не осмеливался я обращаться к тебе с просьбой. Теперь же я молю тебя о милости, не к спутникам девушки, но к ней самой!

— Я исполню твою просьбу! Я дарую ей высшую милость: она будет моей женой!

— Нет, отец! Этого не будет! — громко закричал обезумевший Эллак. — Я не переживу этого! Я сам люблю ее!

— Это давно известно мне!

— Отец, Дагхар должен умереть?

— Должен.

— Так отдай ее мне!

— Ты в самом деле помешался! — громко захохотал Аттила. — Значит, хотя она и любит певца, но если ты, а не я, возьмешь ее в жены, то тут уже нет позора?

— Я не коснусь ее! Я буду только свято чтить и защищать ее!

— Защищать от меня, собака! — заревел Аттила, выхватывая из-за пояса нож и замахиваясь на сына. Хелхаль едва успел схватить его обеими руками.

— Убей, отец! Я буду рад умереть! О, если бы я никогда не родился.

И он подставил ему грудь.

— Нет, — мрачно произнес Аттила. — Спасибо, старик. Мальчишка не стоит того, чтобы умереть от моей руки. Пусть он живет и знает, что его белокурая богиня покоится в моих объятиях. Это будет для него хуже смерти.

В отчаянии Эллак бросился к двери.

— Ильдихо! — дико закричал он. «Как спасти ее? Это невозможно! Убить ее, а потом себя?» — Мысль эта как молния мелькнула у него, пока он бежал к выходу. Здесь уже толпились воины, привлеченные криками.

— Держите его! — загремел Аттила. — Обезоружьте! Хелхаль, запри его в ясеневую башню. Я буду судить его после, а теперь иду к моей невесте!

Глава вторая

Когда Эллака увели, Аттила отпустил воинов и начал расхаживать между столами и скамьями. Вернулся Хелхаль, доложил о выполнении его повеления. Царь молча кивнул и стал снимать с головы широкий золотой обруч, который положил в сундук с драгоценностями. Потом он отстегнул пряжку и сбросил плащ, оставшись в нижней одежде.

— Возьми себе ключ от опочивальни, — приказал царь. — Ты запрешь дверь снаружи.

— Но… второй ключ? Она захочет бежать, когда ты заснешь.

— Не беспокойся! Он у меня здесь, на груди. А на пороге опочивальни пусть сторожат шестеро гуннов.

Аттила снова погрузился в задумчивость и опять начал ходить взад и вперед.

— Где Гервальт? — спросил он. — Я приказал позвать его, как только окончилось это дело. Почему он не является?

— Его не могут найти.

— Пусть его разыщут и свяжут. Для укрепления его в верности и преданности нам пусть он посмотрит на казнь обоих германцев.

— Хорошо, господин, я поймаю его.

Наступило молчание. Аттила прошелся несколько раз и опять остановился возле друга.

— Странно, старик, — тихо произнес он. — Никогда еще я не ощущал ничего подобного перед женщиной. Я трепещу под ее чистым взглядом, я робею перед ней, как мальчиком робел перед святыней. Слушай, — продолжал он тише, — я должен запастись отвагой перед свиданием с нею. Ты знаешь, вот уже сорок шесть лет, как я пью одну лишь воду… Но теперь, старик, прошу тебя, поставь в опочивальню золотую чашу с крепким гаццатинским вином…

— Нет, господин! Это вино — чистый огонь!

— Говорю тебе: я леденею от ее взоров! Я желал бы, чтобы в жилах моих текло теперь пламя Везувия. Ступай, старик, принеси вино и приведи мою невесту, да прежде сними с нее цепи!.. И пусть никто ни под каким предлогом не беспокоит меня до завтра.

Глава третья

На пороге царской опочивальни, как сторожевые псы, лежали пятеро гуннов и их начальник.

Все было тихо вокруг дворца.

Тишина царствовала и внутри здания. Раз только начальник стражи вскочил и приложил ухо к замочной скважине спальни.

— Вы не слыхали? — спросил он своих воинов. — Полузадушенный крик? Точно крикнули: «Помогите!»

— Ничего не слыхали, — отвечали гунны.

И они снова спокойно улеглись.

Короткая летняя ночь миновала, звезды погасли, взошло прекрасное, лучезарное солнце, наступило утро, наступил полдень.

Хелхаль давно уже ожидал царя на пороге опочивальни, но с каждой минутой нетерпение его возрастало все больше и больше, в течение ночи и утром прилетело много грозных, важных известий, и старик успел уже перечитать несколько посланий к царю и расспросить гонцов и разведчиков.

Часы проходили. Аттила не появлялся, и в сердце преданного старика зашевелилось мучительное беспокойство. Тревожно думал он о большой чаше с огневым вином, поставленной им по приказанию Аттилы около его ложа. Непривычный к этому напитку царь, наверное, захмелел и не может еще проснуться. Не разбудить ли его? Хелхаль встал было, но подумав, решился подождать еще немного и с тяжелым вздохом уселся на прежнее место.

На улице раздался быстрый топот копыт.

Покрытый пылью всадник остановился перед ним и подал письмо.