Аттракцион (СИ)

Вчера у нас был секс. Я стоял на четвереньках и чувствовал, как дрожат мои руки, бессильно и напряженно. Удовольствие, разлившееся по телу в предвкушении оргазма, сделало мое тело слабым и безвольным, и я мог лишь тихо всхлипывать, чувствуя горячее хриплое дыхание над самым ухом, мурашки бежали по плечам, и я втягивал голову в плечи, стараясь справиться с этим. Каждое движение было почти как оргазм, и я не знал, когда все это кончится, мечтая об этом и одновременно желая, чтоб это длилось вечно. Я чувствовал пальцы, впившиеся в волосы, чувствовал, как Мадс удерживает меня на месте, стараясь войти еще глубже с каждым рывком… не помню, как я именно достиг оргазма, что было дальше, потому что это слишком хорошо, я просто дышу счастьем, осознанием того, что мы существуем. Я знаю только лишь, что каждый раз, когда мне удается высвободиться из его хватки, весь мир впивается в меня ржавыми крючками. С каждой секундой я забываю, каково это – быть счастливым, потому что дышать становится невыносимо больно, и хочется вернуть все обратно. Я понимаю, что это неправильно, что я не должен мечтать о сексе, потому что это против всех моих принципов, я не должен так думать, не должен, не должен, не думай, перестань, перестань, уйди подальше, подыши, вот так, просто успокойся. Все в порядке. Просто не думай. Выброси свои мысли, выброси тех, кто всплывает в твоей памяти, прогони, убей, уничтожь… не думай.

Вчера я лежал один в своей чистой, почти что стерильной кровати и уговаривал себя не думать. Выбросить. Уничтожить все, что мешает, что направляет мысли не по тому пути, все, что тянет в пропасть.

А потом я осознал о том, что говорю сам с собой, что сам себе отдаю приказы, и мне стало невероятно страшно. Вероятно, страшнее было лишь осознание смерти, каждый раз, когда я погружаюсь в эти мысли, темные воды смыкаются над моей головой.

Я вернулся в комнату Мадса. Он уже спал, раскинувшись свободно, и я побоялся его будить, но я не мог остаться один в такую минуту. Что я сделал? Я лег с ним, чувствуя, как он успокаивает меня, молча и незаметно. Его ровное сердцебиение, его дыхание. Даже душ не до конца смыл с него остатки моего запаха и его собственного: запаха довольного, сытого альфы.

Вот что я сделал.

Я дремал рядом с ним, слушал его дыхание и слышал мои голоса в моей же голове, которые уговаривают меня не думать о плохом.

***

Вместо обещанной вечеринки дома пришлось устроить пикник на свежем воздухе. Несмотря на то, что вода уже стала чересчур холодной для купания, воздух был не по-осеннему теплым, а сосны – по-прежнему зелеными, отчего казалось, что со свадьбы прошло совсем немного времени. Сегодня Хью не привлекал к себе внимания, но и не выглядел таким чуждым его друзьям, как раньше: принял участие в болтовне, потом по просьбе открыл и разлил вино по бокалам, взял себе один и прислонился к теплому сосновому стволу, чешуйки коры запутались в волосах.

- Не скучаешь? – поинтересовался Мадс, оказавшись рядом через пару минут.

- Одиночество в толпе, - усмехнулся тот, медленно, по глоточку цедя вино.

- Чувствуешь себя одиноким?

- Уже нет.

Мадс ухмыльнулся в ответ и незаметно увлек его в сторону, вниз по склону, туда, где порыжевшая листва подлеска еще крепко держалась на ветках. Вскоре музыка и разговоры стихли, только лес гудел, и волны с шумом, отчетливо давая понять, что ничего больше не существует, и цивилизация просто растворилась где-то вдали.

Одиночество в толпе.

Раньше Мадс редко так делал, предпочитая быть в центре внимания, но сейчас ему хотелось сузить круг своих зрителей до одного человека.

- Что вы делали на этой неделе? – спросил Мадс, присел на теплое, облитое солнцем бревно и поманил к себе Хью, - я хочу знать, чем ты занимаешься на своей терапии.

- Играли в дартс.

- Зачем?

- Понятия не имею. По всей очевидности, это имеет отношение к выходу агрессии. Я рад, что Брайан не заставляет меня бить стекла и делать что-нибудь более разрушительное.

- Почему?

- Потому что я бы не стал этого делать, - Хью подошел к нему вплотную, протянул руку и коснулся его груди, - я ненавижу себя, когда проявляю агрессию.

- Так странно… - пробормотал Мадс, не вполне понимая, как одно связано с другим, и зачем требовать от Хью выплеска агрессии, если это причиняет ему боль, но психотерапия в принципе была малоочевидным предметом. Поэтому вместо разговоров Мадс просто накрыл его пальцы своими и потянул за руку, вынуждая сесть к себе на колени.

- Вы говорили обо мне?

- Нет. Мы не так много говорим о конкретно мне или моей жизни. Мы просто разговариваем… чаще всего о книгах.

- Думаю, это то, что тебе нравится.

- Да. Иногда я хочу написать о том, что чувствую, дать Брайану почитать это, но он сказал, что я не должен заставлять себя.