АУЕ: криминализация молодежи и моральная паника

17 августа 2020 года «движение АУЕ» было официально признано экстремистской организацией. Это событие стало переломным моментом в информационном осмыслении темы АУЕ. Не случайно с краткого описания событий 17 августа и начинается данная книга.

Несколькими днями ранее, 14 августа 2020 года, на сайте Генеральной прокуратуры РФ сообщалось, что в целях «противодействия распространения среди подростков идеологии движения „АУЕ“» прокурорам регионов РФ «поручено усилить надзор за полнотой и своевременностью профилактических мер со стороны органов и учреждений системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних, а также правоохранительных органов». Особенно «в связи с рядом происшествий с участием подростков — приверженцев криминальной субкультуры» был отмечен Забайкальский край, прокурору региона было дано поручение «о принятии дополнительных мер, в том числе координационного характера, в целях предупреждения деятельности такого рода деструктивных движений, пресечения преступных проявлений со стороны несовершеннолетних, а также устранения причин и условий им способствующих»[69].

17 августа 2020 года на том же официальном сайте было объявлено:

Верховный Суд Российской Федерации удовлетворил административное исковое заявление Генерального прокурора Российской Федерации и признал движение «Арестантское уголовное единство» экстремистским, а также запретил его деятельность.

В судебном заседании установлено, что АУЕ является хорошо структурированной и управляемой организацией — молодежным движением экстремистской направленности.

В рамках движения и в его интересах участниками АУЕ совершались экстремистские правонарушения, а также массовые беспорядки. (…)

Запрет деятельности АУЕ позволит эффективно пресекать преступную деятельность его участников, защитить интересы подрастающего поколения, способствовать оздоровлению общества и обеспечить безопасность государства[70].

В этот же день информация начала обрастать подробностями. Так, в СМИ со ссылкой на «источник в правоохранительных органах» появилось сообщение, что «антисоциальное движение криминальной направленности „Арестантское уголовное единство“ (…) [насчитывает] до 34 тыс. активных приверженцев в 40 регионах, из них до 40 % — подростки в возрасте 13–17 лет»[71]. В других публикациях того же дня указывалось на опасность влияния «движения АУЕ» через Интернет; отмечалось, что «в одной из крупнейших российских соцсетей сегодня насчитываются 39 тысяч групп АУЕ, в которых состоит более 6,5 миллиона пользователей»[72]; утверждалось, что лидеры организации «тщательно скрывают свою принадлежность к движению, а непосредственная координация осуществляется так называемыми смотрящими через мессенджеры и соцсети»[73]. Журналисты опять ссылались на анонимные «источники в правоохранительных органах». Делался упор на иностранное влияние: «Крупнейшие из интернет-сообществ созданы и администрируются с территории Украины. (…) В странах бывшего СССР также существуют интернет-сообщества, посвященные тематике движения. В Азербайджане в соцсетях действуют более 40 групп АУЕ, в Армении — 22 группы, в Грузии — семь групп. А в Казахстане идеологией АУЕ интересуются около 60 тысяч интернет-пользователей»[74].

На решение Верховного Суда РФ откликнулись многочисленные СМИ, которые некритично пересказывали сделанные заявления и более ранние публикации. Количество поисковых запросов по слову АУЕ в сети Google.com достигло рекордной величины — см. главу V, график 1.

Уже на следующий день наметились перспективы дальнейшего законотворчества, связанного с «движением АУЕ». Заместитель председателя комитета Совета Федерации по конституционному законодательству Александр Башкин внес в Госдуму законопроект, направленный против пропаганды криминала. Было предложено внести изменения в законы «Об основах профилактики правонарушений» и «Об информации, информационных технологиях и о защите информации». Законопроект, в частности, предусматривал досудебный порядок блокировки сайтов, пропагандирующих криминальную субкультуру[75].