Аукцион

Родилась я черной пантерой —
Необузданной, быстрой, гибкой.
А живу я не мясом —
верой,
Не кровью —
надеждой зыбкой.

Родилась я черной пантерой —
А в миру я слыву котенком.
Упрямо солнце незрячее
Свой сияющий лик отворачивает
От моего.
А в потемках
Все кошачие серы.

Родилась я черной пантерой.
Глазом зеленым сверкаю,
Спину дугой выгибая.
Но друзей-леопардов стая
Меня не признав,
убегает.

Художница:

Здравствуй, Давид!
Как живешь? Как дела?
Эта ротонда тебе не мала?
Впрочем, зачем же мала — недаром
Вся Флоренция служит футляром
Тебе уже долгих пять сотен лет…

Скажи, Давид, ты помнишь иль нет?

Мужчина:

Помню, конечно.
Как мог я забыть
Дни, когда начал видеть и жить.
Веками, невиданно долгий срок,
Я был заключен в беломраморный блок.
Век за веком теряя терпение,
Я ждал, я ждал освобожденья.
Голос — от тесной тюрьмы ключом —
Вдруг прозвенел:
«Здесь Давид заключен!»

Дни были узки, как шпаги жало.
Раздвинув пределы их, ночью бежал он
К счастью, что жизнью целой оплачено,
Чтоб, ненасытной страстью охваченный,
Самозабвенно к камню прильнуть
И впиться резцом в его белую грудь.
Властной лаской своих мудрых пальцев
Вынудить камень расслабиться… сдаться,
Покорно ему отдаваясь во власть.
Пред силой великой любви его пасть,
Вкусив его сердца великую нежность,
Покрыть его пылью невинности снежной.

Так было.
И камень, покорный ему,
Распался, мою разрушая тюрьму.

Я помню то, что другим не дано.
Я пил радость дней, хмельных, как вино.
Я не считал те мутные годы —
Годы тиранов, годы свободы.
Горели костры, и мысли жгли в дым…
Все реже, все реже мы виделись с ним.
Жизнь его тихо клонилась под вечер.
Старел и мрачнел он с каждою встречей,
Рассказывал горько, хмуро, устало…
Так было.
А вскоре его не стало.

Но память о нем потоки столетий
Не захлестнут. Ведь мы, его дети,
Живем мы, и вдаль нас уводит дорога.
Рукой человека, подобного богу,
Мы созданы были.
Сама посуди.
Чем божьим уступят его творенья?..

Художница:

Опомнись, Давид! Ну что за сравненье!
Опомнись, Давид!
Давид, погляди.

Вот фрески Систины, а вот и люди —
Сутулые, хилые, с впалою грудью,
Кривыми ногами и дряблым телом —
Мы разве созданья Микеланджело?

Каким был бы мир, если бы бог
Так вдохновенно творить бы мог!

Девушка: