Аукцион

Слишком много у света сторон.
Чересчур уж кругла земля.
Слишком мало концов у дорог.
Слишком ноги слабы у меня.
Не по силам весь мир обойти,
Окунуться во все моря.
Я свалюсь в середине пути.
Значит, что?
Начала я зря?..

Кто-то где-то, а я —

повсюду.
Я ручьями теку в пустыню.
Сотворите со мной чудо —
Соберите меня воедино.

Слишком много страсти во мне,

Слишком много во мне огня.
Слишком много взяла я извне —
Слишком мало берут у меня…
Зачерпните полною горстью,
А лучше ведром побольше…

Что со мной?

В доме собственном —
гостья,
В мир огромный бездумно брошена,
Я бегу от себя к себе,
Как дикарка, людей сторонясь…
Я повсюду,
и я — нигде…
Кто-нибудь, отыщите меня!

Поэтесса:

Писать стихи?
О чем писать?
Вообразить себя букашкой
И распластаться на бумаге?
Пыталась, как же…
Но поднять
Ее пришлось мне белым флагом.
Молчу.
В заношенной до дыр
Броне сижу
И свысока
На этот суетливый мир,
Как бог,
смотрю сквозь облака.
На мир?
Но для меня нет мира.
Есть только хмурая квартира
В пятиэтажном старом доме,
Где всё до тошноты знакомо —
Две комнаты, два коридора
И четвертушка от балкона…
Под тем
Пропахший пылью город,
Пустой, как жизнь…
Моя, конечно…
Однообразный, словно вечность.

О чем писать?

О голубом
Тумане, о замшелых скалах?
Уж лучше молча биться лбом
О дверь стеклянную вокзала
Или в толпе аэропортской
Метаться загнанной волчицей,
Грызть ограждений злые доски,
Тоскливо выть…
Или вцепиться
Вдруг мертвой хваткою в шасси,
Повиснуть терхпудовой гирей
И, как Христа, «ТУ-104»
Молить:
«Спаси меня, спаси!»

Стена.

Стена.
Еще одна.
Четвертая… нет, не видна,
Здесь стеллажи.
Окно и дверь.
И пол.
Куда смотреть теперь?
Вперед?
А, может, вниз и вбок?
Ах, я забыла потолок,
Здесь высоко — моих два роста…
Невыносимо это просто!!!
Мне кажется,
здесь пахнет гнилью.
Не от меня ли?
Жили-были
Старик, старуха…
Боже мой!
Была ль старуха молодой?
И все-таки их было двое…
Кто там мечтает о покое,
Чей труд тяжел, кому помочь?
Отдайте мне свои заботы!
Что может быть скучнее рая?
А что обманчивей болота?..
И исподлобья озираясь,
Брожу по клетке день и ночь.

Нет больше сил.

Проклятый камень!
Уже грызу я туф зубами
И ногти об него ломаю.
Рыдаю, корчусь, проклинаю.
Скажите, в чем моя вина?!
Стена.
Стена.
Еще стена.
Как беспощадны и сухи…
А тут еще пиши стихи.
О чем писать?
Не все ль равно?
Известно, впрочем, мне давно,
Что в башне из слоновой кости
Писать стихи —
не надо б вовсе.

Старик: