Аукцион

Совсем недавно,
давным давно,
Там, где близкое
дальше дальнего,
Там, где конец и начало —
одно,
Торопливые дни метались.

Небритые,

немытые,
всклоченные,
Метались в вечном испуге
Не успеть,
упустить,
недомучить…

А здесь

часы еле ноги волочат.
Бредут,
пошатываясь,
веренницей грузчиков,
Нагруженных мешками
Разлуки.

Поэтесса:

Недавно в газете
о поэтессе известной —
Лестно:
Вот это поэт —
Ничего в ней женского нет —
Мужские стихи, мужская душа, стиль, интересы…
Ай да пресса!

А вчера мне советчик непрошенный:

Стихи у тебя хорошие,
Отличные даже…
Но, прямо скажем,
Кое-где надо бы…
Уж очень бабьи…
Это, понимаешь ли, большой минус —
Современные критерии, видишь ли, не допускают…

Помилуй!

А если я баба?
Каюсь —
В эдаком виде живу и здравствую.
При этом —
заметьте-ка —
По законам генетики.
Не какое-нибудь самоуправство.
Не тлетворное влияние среды хотя бы.
Волей-неволей баба —
С головы до пят, от стихов — до души
/бессовестная природа — ни одной поблажки.
Тяжко/.
Наставников переполошив,
Покоряюсь капризам природы.
Посему мужеподобными,
Плечистыми и сердитыми
Литературными гермафродитами
/изжившими в себе без остатка
Генетико-поэтические недостатки/
Раскритикована вдрызг.

Перед зеркалом сижу — утешаюсь.

Особа, примерная, как шалость.
Уравновешанная, как взрыв.
Предсказуемая, как погода.
Как она, безнадежно женского рода.
И —
клянусь мужским неким именем —
Неисправимая.

Мужчина: