Аукцион невинности. Двойная ставка

— Тебе еще денег дать? Только тогда ты будешь стонать, а не орать?

Да, конечно, для него я всего лишь шлюха, дорогая псевдодевственница, которая обманула сурового мужика. Это такой удар по самолюбию, наверное, переживает, поэтому и хочет отыграться, взять снова, ведь все оплачено.

Сколько стоит моя гордость?

Ровно столько, сколько счастливые глаза дочери и ее здоровье.

Перспектива стать дорогой проституткой, личной шлюхой так отчетливо маячит на горизонте.

— Я куплю тебя еще раз, хочешь этого? Скажи сколько? Потому что я не насильник. Могу убить, покалечить, могу закопать живьем, но трахать и смотреть, как баба плачет, я не буду.

Вот он — шанс. Мне не надо делать ничего особенного. Только то, что уже было, только то, что захочет этот мужчина.

— Сколько, блядь, я спрашиваю?

— Миллион.

— Дам два. Но два месяца ты будешь их отрабатывать. Хорошо отрабатывать, стонать и просить еще моего члена во все твои дырки.

Может, это и есть начало моего ада? А до этого, была только прелюдия.

ЧАСТЬ 20

— Сашка, ты видела их?

— Кого?

Лида напугала, быстро осматриваю себя в зеркало, волосы не растрепанные, платье застегнуто под горло, воротник закрывает засос на шее. Мы в служебном туалете, сердце все еще колотится в бешеном ритме.

— Тех, с триста тринадцатого. Красавчика и сурового мужика. Они тебе ничего не предлагали?

Смотрю через зеркало в глаза напарницы, медленно выключаю воду, вытираю руки. Между ног саднит, белье промокло, разорванные колготки пришлось выкинуть.

Что Лида может знать о том, что мне предложил Захар, которого она назвала суровым мужиком?

— Саш, ты нормальная? Что с лицом? Ты реально ударилась об кухонную дверь?

Лида, я реально сошла с ума и продала себя за кучу денег во второй раз на два месяца двум мужикам.

А теперь вопрос: я точно нормальная?

— Да, было дело. Так о чем ты? — Размазываю тональный крем под глазами, маскируя темные круги и небольшой синяк. До конца смены еще много времени, нужно выглядеть прилично.

— Вчера я зашла к ним в номер, красавчик ходил голый, блин, ну он, конечно, шикарный, накачанный, загорелый, и агрегат внушительный. Предлагал, сделать ему минет, прикинь? Наглый капец!

— А ты что?

— Ну, я что, совсем шлюха? Конечно, нет, культурно отказала, не могу же я грубить гостю отеля.

Точно, Лида ведь рассказывала эту историю в служебной раздевалке, все из головы вылетело.

— Сама же говоришь, что понравился и он красавчик. Могла и согласиться.

— Ой, что ты, не могу я так, сразу.

А я, оказывается, могу и отсосать, и дать себя трахнуть. Если Лиде сейчас рассказать — не поверит.

— А тебе предлагали что?

— Нет, Лид, я не видела их.

Вру. Конечно, видела, и не только.

— Извини, работать надо, а то Валерьевна снова начнет придираться.

— А ты видела, как она клеится к начальнику охраны? Думает, ей что-то перепадет, Вадим вообще встречается с администратором, ну, с той блондинкой, что недавно взяли на работу. Говорят, он помог ей сюда устроиться. Мне, конечно он и сам нравится, классный, разведен, есть сын, но это не помеха, я пока думаю.

Моя напарница мечтательно закатывает глаза в потолок, теребит фартук, прикидывая наверно, перепадет ли что ей с Вадимом.

Как любопытно, Вересов встречается, на него имеют виды Оксана Валерьевна и Лида, а ходит по вечерам он ко мне, узнать по-дружески, где я пропадала ночью, искренне предлагает помощь. Отчего-то становится мерзко, нельзя в этой жизни верить ни одному мужику.

Но меня не трогает роман Вадима и неизвестной блондинки, а волнует то, что несколько минут назад происходило в ванной комнате триста тринадцатого номера.

Я согласилась на предложение Захара, а потом и на секс с ним.

— Так, что? — Тяжелый взгляд, прямой вопрос.

— Да, только деньги мне нужны вечером.

— Думаешь обману?

Не ответила тогда, но он и по моим глазам понял, что не верю.

А потом, его словно отпустило, он брал грубо, развернув спиной, лишь задрав платье и приспустив белье. Вошел сразу на всю длину члена. Я впилась ногтями в ладони, стиснув зубы, пыталась расслабиться, принимая его огромный члене.

Тело содрогалось от яростных толчков, опустив голову, смотрела на мраморный узор поверхности. В воздухе был терпкий запах мужского парфюма, разгоряченного тела, алкоголя.

Захар дернул меня на себя за плечи, выпрямилась, практически вырывая пуговицы на вороте платья. Впился в шею губами, засасывая кожу, удерживая крепким захватом, вдавливая пальцы.

Я не чувствовала эту боль, лишь его член, что, как поршень, входил, максимально растягивая. Ноги тряслись, не могла расслабиться, в нем было столько ярости, она наполняла меня, пропитывала до костей, выворачивая их.

Из груди вырвался стон, когда он снова заставил лечь на поверхность, уперлась ладонями. А когда посмотрела в зеркало, мужчина не сводил с меня глаз, ухватив за волосы, дернул, зажал их в кулак.

Ничего не видящий взгляд, в нем пустота и чернота, пульсирующая артерия на виске, плотно сжатые губы, испарина на лбу.

Он брал меня как животное, подминая, насаживая, практически как и в первый раз, не думая о моей боли. Он купил живой товар, а значит, может делать с ним все что угодно.