Аукцион невинности. Двойная ставка

— Я тебя, блядь, спрашиваю, это что такое было недавно наверху? Шума, ты вообще в своем уме? Ты на меня будешь рычать и гнать? Я похож на шавку?

— Не твое дело.

— Ах, это уже не мое дело? Скажи спасибо, что я не врезал тебе там, не хотел пугать девочку.

— Так врежь сейчас.

Тишина. Прижимаю руки к груди, двигаюсь ближе, чтоб видеть, что происходит в кабинете. Понимаю, надо уйти или войти, чтоб остановить намечающуюся драку, но не могу.

Тимур резко вскидывает руку.

Удар.

Глухой рык.

Еще один.

Голова Захара дергается в сторону, он отвечает, кулак летит в лицо Тимура. Я зажимаю рот, чтоб не закричать, но как парализованная продолжаю стоять на месте.

Грохот. Что-то падает, звон бьющегося стекла.

— Думаешь, не отвечу и все проглочу?

— А ты решил, что эта девушка только тебе дорога? А я так, просто трахаю ее? Что для меня она просто игрушка?

Мужчины стоят совсем близко друг к другу, их разделяет всего несколько сантиметров, тяжело дышат, сжимают кулаки. Тимур слизывает кровь с губы, а у Захара она стекает по виску.

— Я не хочу тебя видеть рядом с ней.

Тимур не отвечает, они сейчас как два диких зверя, лишь один неверный шаг, слово — и вцепятся друг другу в глотку.

— А ты думаешь, я рад тебе? Что мне сейчас все это доставляет удовольствие? Давно уже нет! И ты можешь сколько угодно вот так смотреть на меня, я никуда не денусь.

— Это все неправильно.

— Только сейчас понял? Не задавал этот вопрос, когда купил ее? Когда привел к нам? Когда мы первый раз были с ней?

Теперь молчит Захар, продолжая прожигать взглядом своего, я надеюсь, все еще друга.

От громкого голоса Тимура закладывает уши, закрываю глаза, часто дышу. Все верно он говорит, все это неправильно. Наш просто секс перерастает в больные, пропитанные обидой, горечью и ядом отношения.

— Тебя накрыло, да? Я тоже думал, так не бывает, а оказывается, все возможно.

— Возможно, — Захар говорит шепотом, но я слышу. Мое сердце практически выламывает ребра изнутри, этот их агрессивный диалог почти признание того, что я им дорога.

— Значит, не уйдешь?

— Нет.

— Тогда мы летим в Турцию. Все вместе летим.

— Не сейчас.

— Сегодня вечером. Я обещал. Саша увидит дочь.

— Не время покидать страну, Чернов начнет гадить снова, зря мы вообще потащили девочку в ресторан.

— Мне плевать на Чернова и его шестерок, пусть придет и скажет открыто, где и в чем я ему помешал. Я не буду отсиживаться в четырех стенах и бояться. А если встречу Сафронова, придушу его не только за прошлые грехи, но и за Сашу и ее дочь.

— Возьми, ты должен это знать. Мои ребята привезли час назад.

— Что там?

— Читай.

Я отхожу в сторону, прислоняюсь к стене. Мне уже неважно, что там за бумаги, дела мужчин только их дела.

Да, мы летим, и это главное.

Прилетели в час ночи, аэропорт Стамбула блестел яркими огнями, ветер развевал волосы, расстегнула пальто, Тимур подал руку, помог сойти с трапа. Двое охранников, что летели с нами, и Захар шли впереди.

Все пять часов, что летели, мужчины кидались колкостями, было забавно на них смотреть, словно два огромных пса гавкают из разных углов, но тут же делают вид, что им все равно друг на друга.

Даже не хотела поднимать тему ревности и говорить, что я слышала и видела весь их диалог и махание кулаками в кабинете. Думаю, это все пройдет, истечет время моего пребывания с ними, мы простимся и постараемся забыть все, что было.

Сама себя уговариваю, пусть именно так и будет. Все мои мысли сосредоточены на дочери, предстоящей операции и ее здоровье. Даже в самолете заснула кое-как, после того как Захар с Тимуром ушли в хвост самолета и о чем-то долго говорили.

— Когда мы поедем в госпиталь, утром?

— Да, сейчас нас все равно не пустят, да и зачем тревожить девочку. Переночуем в гостинице, а утром уже тебя отвезут.

Отъехали от аэропорта, Захар сжал мою руку, они с Тимуром странно на меня смотрели, а мое сердце билось, наверное, в сто раз чаще оттого, что я совсем скоро увижу свою девочку.

— Саша, ты знаешь, кто твой отец?

— Почему такой вопрос?

— Знаешь или догадываешься? — Тимур сидел напротив в небольшом микроавтобусе, мы быстро ехали по ночной трассе в город.

— Нет, мама не любила, когда я задавала вопросы о нем, расстраивалась, дергалась, могла накричать.

— А фамилия и отчество у тебя чье?

— Дедушки.

— И ты не пыталась найти отца?

— Нет, мне это было не нужно, хватало других забот. Да и зачем? Если я не нужна ему была двадцать пять лет, то и сейчас радости от встречи будет мало. К тому же я совсем не знаю, что он за человек, что у него на уме, лучше не иметь никакого отца, чем лживого и злого.

— А бабушка что-то говорила о нем?

— Да, что мама была молодой влюбленной дурой, что она недосмотрела за ней, а он ее бросил и так больше никогда и не появился в нашей жизни. А что происходит? Что-то случилось?

Тимур смотрел странно, в темных глазах отражались огни автострады.

— А отчим, он обижал тебя?

Не понравился вопрос.

Это не их дело, кто и когда меня обижал, это было давно, и я со всем справилась сама. Мне сейчас не нужна жалость от запоздалых защитников.