Аун Сан

Отношения между Судзуки и такинами изменились к худшему. Японец уже склонялся к мысли о том, чтобы отказаться от сотрудничества с ними, но в это время генштаб императорской армии принял решение о поддержке плана полковника Судзуки. Операция называлась «Минами Кикан», и Судзуки назначили руководителем бирманского отдела.

Отступать было поздно.

Беседы такинов с Судзуки стали все больше напоминать допросы. Аун Сан не признавался, что близок к коммунистам, но у японцев были на этот счет свои сведения, и они ему мало верили. Однако такины твердо держались своей версии, и японцам не удалось добиться ничего большего. Тем более что Судзуки предпочитал не информировать генштаб о всех своих догадках и подозрениях. Связь с коммунистом Аун Саном могла ему самому дорого обойтись.

— Мы приехали в Японию, потому что хотели добиться иностранной помощи. Мы не скрываем, что приехали сюда не потому, что нам нравится японский строй или японская политика. Мы приехали потому, что считаем — на данном этапе это отвечает интересам нашей страны, — говорил Аун Сан Судзуки.

Аун Сана попросили набросать план возможной кампании в Бирме, но план японцам не понравился, и они его переделали. Ни в оригинале плана, ни в переделанной версии не говорилось ничего о вторжении в Бирму. В то время такинов горячо уверяли, что ни один японский солдат не вступит на бирманскую землю.

После трехмесячных переговоров соглашение в общих чертах было достигнуто. Оно сводилось к тому, что Япония согласна поставить бирманским революционерам оружие и принять несколько молодых такинов для обучении в японском офицерском лагере. Это будет подготовкой командирского костяка будущей Бирманской освободительной армии.

Аун Сану предстояло вернуться в Бирму, чтобы начать практическое осуществление соглашения.

Судзуки связался с японской пароходной компанией, на один из кораблей которой устроили Аун Сана. На этом же корабле ехал японский раззедчик, который должен был следить за ним. Вторая подобная пара, такин — японский разведчик, отправлялась в Бирму на следующем пароходе.

Перед самым отъездом Судзуки отвел Аун Сана к зубному врачу, который снял слепок с челюсти такина, а потом сделал ему накладку на передние зубы. От накладки стало неудобно во рту, и, взглянув в зеркало, Аун Сан не узнал себя. Кожа на лице натянулась, обнаружились глубокие впадины на щеках, и выпяченные губы не могли прикрыть торчащих зубов. Нельзя сказать, что Аун Сан стал привлекательнее, но результат был разительным.

— Вы сможете спокойно пройти по улице Суле, по центру Рангуна, можете побывать в секретариате, и даже ваш старый друг не заподозрит, что вы и есть Аун Сан, — сказал Судзуки. — Я сам вставлял себе такие.

Где и когда — он промолчал.

Японский пароход пришел в Бассейн, порт в дельте Иравади, и марте 1941 года. Команду отпустили на берег вечером. Аун Сан ничем не отличался от других матросов с японского судна. Когда прошли ворота порта, японские моряки пошли направо, в известный им китайский ресторанчик. Аун Сан остался стоять на улице, вдыхая бирманский воздух, прислушиваясь к долетавшим обрывкам бирманской речи. Стоял и слушал. Он как будто никогда и не покидал этого родного, жаркого, пыльного города с веселыми торговками, которые разложили у ворот связки бананов и зеленые манго, тяжелые арбузы, вареную кукурузу, ананасы. На медном блюде грелись палочки шашлыка, и звенел ложкой о жестяной бидон продавец лимонада.

Рядом была стоянка рикш.

— Опять приехали девок портить, — услышал Аун Сан с той стороны.

Это относилось явно к японским матросам. Значит, и к нему. Он улыбнулся и подошел к стоянке. Рикша, не говоря ни слова, нажал на педали и поехал по улице.

— Знаешь, куда ехать? — на ломаном бирманском языке спросил Аун Сан.

Рикша вполне мог оказаться агентом полиции, так что еще рано было считать, что благополучно добрался до своих.

— Скажешь, довезу.

— Не слыхал о Ко Тине с Максвел-роуд? — это был конспиративный адрес в Бассейне, полученный в письме из Рангуна.

— Как же не знать? Все его знают.

Аун Сану показалось, что рикша улыбнулся. Но может это просто болезненная подозрительность, уже выработавшаяся привычка следить за каждым своим шагом?

Через несколько минут доехали до нужной улицы. Когда-то, перед войной, Аун Сан был здесь и даже бывал в нужном доме. Так что надеялся узнать этот дом, когда доберутся.

Но дом, перед которым остановился рикша, был незнаком Аун Сану. Нет, вряд ли он успел забыть его.

Рикша заметил, что пассажир колеблется. И сказал:

— Не сомневайся, это дом Ко Тина. Я знаю, не первого сюда вожу.

— Постой, — сказал Аун Сан. — А чем Ко Тин занимается?

— Чего шутить-то? Каждый знает — веселый дом держит.

Ну вот, оказывается, конспираторов подвел довольно ограниченный выбор бирманских имен. Надо было бы подумать, прежде чем посылать Аун Сану явку, зная, что на той же улице есть дом свиданий, который содержит тезка нужного Ко Тина.