Auribus Teneo Lupum (ЛП)

Всё, чем меня удостаивают, — это грубое ворчание. Откровенно говоря, со стороны Хана и это уже довольно великодушно. Он пустил скупую слезу на нашей с Беном свадьбе в прошлом году. И целых две — на похоронах Леи, а затем, когда мы вернулись домой, плакал как ребёнок. Да все мы плакали. Потратили, наверное, сотню баксов на бумажные платки, пиво и книжки-раскраски для Леи-младшей. Это казалось смешным, когда она была поменьше, но после похорон при звуке её имени всем становилось не по себе.

Трубку берёт Бен.

— Привет, малявка. Тачка готова? Мы с отцом сейчас повезём детей в парк. Падме весь грёбаный день рыдает.

— Хан ей опять молоко давал? — со вздохом спрашиваю я.

— НЕТ! — рявкает на заднем плане Хан.

Падме — капризный ребёнок, Бен как раз такого всегда и хотел. Она постоянно болеет — аллергические реакции буквально, мать их, на всё. Она ноет. Шагу не даёт ступить. Лея рано начала ходить и говорить, таскалась за мной повсюду как хвостик, отчего её папаша ужасно ревновал. Энакин спит и за себя, и за свою близняшку. Они буквально родились Фамильярами: держась за руки, со шрамами, запёкшимися на рёбрах. Падме никогда не перестаёт жаловаться, Энакин же никогда не прекращает улыбаться.

Ещё счастливее я стала после отмены права собственности на Фамильяра. Не желаю слушать, как мои дети спорят о том, кто кому принадлежит. Тьфу!

Кажется, Бен на что-то отвлёкся.

— Не, у неё, по ходу, опять воспаление среднего уха. Ну, как дела?

Я снова смотрю на Джерри.

— Дружище Джерри говорит, моя машина нуждается в ремонте на тысячу долларов. Представь себе, моя новенькая Ауди.

— Бэтмобиль? — Весёлое настроение Бена меняет тональность. — Твою мать, ты серьёзно?

— Так говорит Джеррик.

— Щас приеду, — рявкает Бен.

Гнев волнами исходит от моей пары, и я ёжусь. Положа руку на сердце, скажу, что просто охуенно наблюдать, как он входит в состояние Берсерка. Это даётся ему очевидно сложнее с детьми, потому что он стремится подать им хороший пример, но порой на Бена находит. И каждый раз, когда это случается, мне хочется его трахнуть.

Впрочем, сидеть на узле, когда в соседней комнате у тебя плачет младенец, не очень-то весело. В первый раз, когда такое произошло, я, в истерике оттого, что не могу помочь Лее, позвонила Роуз, и та прибежала со своим тоддлером Кесом. Пока Роуз убаюкивала нашу дочь, он неотрывно смотрел на нас с Беном. Сейчас ему десять, он перерос воспоминания об этом. Наверное.

Я согласую с Роуз время, когда наши дети смогут поиграть вместе, и говорю Джерри, не удосужившись поднять на него взгляд:

— Скоро приедет моя пара.

И с визгом покрышек Ленд Ровера он приезжает. Не я купила эту тачку Бену, он потратил на неё свои деньги. За эти тринадцать лет он написал парочку книг о нас и нашем бытии: о ссорах на ровном месте, о сумасшедшем сексе, о моей защите диплома с привязанной к груди Леей. Обычно он хвастается тем, что я поспособствовала отмене права собственности на Фамильяра, и что добиваюсь расширения прав Омег.

Нам предстоит пройти долгий путь, но я тоже горжусь тем, что мы сделали. И я горжусь Беном.

Мой Фамильяр врывается в крошечный автосалон вместе с Падме, лежащей в слинге у него на груди. Она тихонько гулит, теребя крохотными ручками куклу; Бен убрал её жиденькие каштановые волосы заколками-бабочками. Двое других детей похожи на отца, но Падме — ну просто вылитая я. Думаю, она будет Омегой.

Лея семенит за Ханом, держа его за руку; её густые чёрные волосы заплетены в замысловатые косы, подобные тем, что всегда плела себе бабушка. Я качаю головой, глядя на Хана, и жестом прошу их уйти — Бен собирается сказать механику пару ласковых. Хан ухмыляется, затем тащит Лею обратно к двери, и она подчиняется. Ей нравится дружить с крутыми ребятами, поэтому она не зациклена на Бене. Ей с ним легко.

Я наблюдаю, как мой Альфа-самец подходит к стойке и угрожающе нависает над механиком Джерри. Тот отшатывается, и Падме хлопает глазками и поднимает голову, чтобы посмотреть на папу. Бен закрывает ей уши, и она начинает заливаться смехом. Его волосы (длиной по-прежнему до плеч) распущены, на нём дурацкая синяя футболка с надписью «ябвдул» сзади и «папочка-домохозяйка» спереди. Я ненавижу его настолько, что люблю до беспамятства.

— Слушай сюда, козлина, — шипит Бен. — Думаешь, можешь развести на бабки мою жену? — На его огромном плече всё ещё висит упаковка с подгузниками, и это — самое прекрасное, что я когда-либо видела. — Наподдать бы тебе хорошенько.

—Я… прошу прощения! — заикается Джерри. — Я сейчас же займусь заменой масла!

Бен указывает на меня.

— Извинись перед ней.

Я поднимаю брови и улыбаюсь. Да, я Альфа, но Бен — крупный Альфа. Люди слушаются его, потому что всё в нём буквально кричит о том, кто он есть. Ну, а я? В случае со мною это не так очевидно, и пользуюсь я этим лишь в зале суда. Я такая — мягко стелю, да жёстко спать.

Джерри с трудом сглатывает.

— Извините, мэм.

— Не парься, Джеррик. — Я облизываю губы, глядя на Бена. — Просто сделай.