Поистине революционный вклад в изучение механизмов аурикуломедицины внес французский нейрофизиолог Рене Бурдиоль, который теоретически и логически обосновал взаимосвязь действия аурикулярных проекционных точек и зон с иннервацией ушной раковины с одной стороны, а с другой, впервые связал множественность иннервации ушной раковины с данными эмбриогенеза. Его исследования в этой области и по сей день являют собой уникальную научную работу, заложившую основы научного обоснования аурикулярной медицины. В работе «Эмбриогенез и аурикуломедицина» (1975) впервые сформулирован закон, согласно которому сложная иннервация уха объясняется тем, что отдельные части ушной раковины формируются в процессе эмбриогенеза из анатомически различных образований и только потом сливаются в единое целое в виде наружного уха. В результате на поверхности ушной раковины возникают области со смешанной иннервацией ветвями различных нервов. Такие «гибридные» области уха потенциально должны обладать наиболее выраженными рефлексогенными возможностями. Ушная раковина в связи с особенностями ее иннервации является, по мнению французского ученого, уникальной в своем роде областью тела человека. Это единственный участок в соматической сфере организма, не выполняющий никакой активной функции и лишенный каких-либо признаков специализированной сенсомоторной чувствительности или висцерального предназначения, где наряду с соматическими афферентными нервами представлены также афференты висцерального происхождения – ветви блуждающего, языкоглоточного и лицевого нервов. Соматические афференты ушной раковины в отличие от других участков тела представлены ветвями сразу двух крупных нервов: тройничного (краниального) и шейного сплетения (спинального).
Из отечественных авторов, первыми в 1962 году высказавшими предположение о том, что появление точек и зон гипералгезии на ушной раковине обусловлено особенностями чувствительной иннервации кожи, были Я. М. Балабан и Л. Г. Розенфельд. Кожа ушной раковины, с их точки зрения, снабжена ветвями тройничного, лицевого нервов, а глубокие отделы уха и мочка уха – шейными спинномозговыми корешками и блуждающим нервом. В этом распределении зон иннервации ученые видели разгадку появления висцеральных зон гиперальгезии в отделах ушной раковины, где наблюдается парасимпатическая и симпатическая иннервация.
Согласно Е. С. Вельховеру (1991), при возникновении болезненного процесса в каком-либо органе болевое раздражение может быть воспринято в зависимости от онтофилогенетической дифференцировки другим аппаратом, обладающим более высокой чувствительностью. Соответственно, информационными пунктами афферентной импульсации от внутренних органов могут быть не только кожные участки тела (зоны Захарьина-Геда), но и органы чувств – сенсорные территории, обладающие высокой чувствительностью.
По мнению Д. М. Табеевой (1980), ушная раковина с ее богатой иннервацией и васкуляризацией (при этом нервная система представлена практически исключительно не моторными, а чувствительными афферентными нервами) является важной сенсорной зоной, при раздражении которой возникает мощный поток афферентной импульсации, направляющейся к мозгу.
Обсуждая механизмы аурикулодиагностики, некоторые авторы отмечают сходство зон и точек повышенной кожно-болевой чувствительности ушной раковины с зонами Захарьина-Геда, а также с точками-глашатаями или точками тревоги, которые располагаются преимущественно в области зон кожной гиперальгезии и в связи с этим характеризуются теми же особенностями. Действительно, аурикулярные проекции, также как и зоны Захарьина-Геда – сложнейшие сенсорные территории, обладающие высокой чувствительной способностью (Е. С. Вельховер, 1972), могут быть информационными пунктами для афферентной импульсации от внутренних органов. Однако надо отметить, в отличие от зон Захарьина-Геда, имеющих довольно расплывчатые проекционные связи и представляющих собой сегментарные рефлексы, дуги которых проходят через спинной мозг, ауровисцеральные связи аурикулярных проекционных зон замыкаются в высших (краниальных) отделах ЦНС.