Аурлийский цикл. Книга 2. Потерянный мир

Получив достаточно информации, Га-либ отпустил это воспоминание и отправился бродить по тропам сознания в поисках дальнейших зацепок. Долгое путешествие по тракту привело исследуемый объект к преграждающим путь кордонам жителей Долины. В дарнау чувствовалась сила и уверенность в своем превосходстве над остальными. Коснувшись рукой земли, он воспользовался глазами леса. Каждый свисающий с дерева лист стал его оком, позволив быстро определить лазейку, через которую Реинир мог бы проникнуть на закрытую территорию.

Дождавшись ночи, он начал свой спуск в недра Вормса. Тогда Га-либ впервые ощутил подбирающийся к магистру не свойственное тому чувство страха. Бесконечные коридоры привели его к дворцовой пирамиде нижнего яруса. Монстр скакал по воспоминаниям, не опасаясь пропустить самого главного, ведь он уже видел впереди яркую вспышку, после которой жизнь дарнау разделилась на до и после.

Остановившись незадолго до нее, Га-либ вновь нырнул в открывшуюся дверь. Реинар стоял перед пирамидой, борясь со сковавшим его страхом, которому не мог дать логического объяснения. Магистр был настолько напуган, что предпочел навсегда покинуть это место, даже невзирая на то, что не до конца исполнил поставленную советом задачу.

Реинар не мог себе представить, что способен подпустить кого-то к себе настолько близко, не почувствовав его присутствия. Стоило ему обернуться, как на его лицо легла чужая ладонь. Га-либ несколько раз вернулся к этим секундам воспоминаний, но так и не смог разглядеть хозяина руки, облаченной в перчатку.

После этого в воспоминаниях Реинара произошел разрыв. Монстр никогда прежде не видел ничего подобного. Даже когда жертвы Га-либа спали, их воспоминания ощущались совсем иначе. В следующий раз исследователь смог пробраться сквозь дымку, только когда дарнау уже снова оказался на имперском тракте.

Последний раз Га-либ был в этом месте очень давно, но безошибочно определил в нем блокпост Гнея. В Реинаре явно ощущались произошедшие с ним метаморфозы. Не жестокий по своей сущности дарнау сейчас с трудом сдерживал охватившую его ярость, причин возникновения которой найти не мог.

Выглядел магистр, должно быть, не лучшим образом, так как подошедший трактирщик сделал ему замечание, что тот распугивает посетителей. Скорее всего, это была главная ошибка утларга за всю его жизнь. Дарнау не смог совладать с собой и, схватив трактирщика за кадык, высвободил его из шеи. Вскочившие со своих мест посетители выхватили свои мечи.

Га-либ во всех красках пережил творимую магистром резню на блокпосте Гнея. Осознав совершенное, цепляясь за остатки, без сомнения, не самой слабой воли, дарнау заставил себя уйти с тракта. Будь судьба более благосклонной, Реинар мог бы провести остаток своих дней, прячась посреди бесконечных просторов юго-западных лесов империи, но ему не повезло.

Тропа вывела его прямо к полю, усыпанному результатами долгой и упорной работы лесорубов. Относящийся к деревьям, как к живым существам, дарнау окончательно отпустил контроль, ухватившись за подаренную им неизвестным существом силу. Он устроил настоящий ад на земле, превратив тихое и спокойное поселение в свой театр кукол.

Дальнейшее развитие событий Га-либ знал, но все равно не отказал себе в удовольствии добраться до того момента, как магистр подчинил Уна своей воле. Натуральный испуг самоуверенного утларга заставил монстра улыбнуться, но в этот момент он почувствовал, как что-то вытягивает его из воспоминаний.

Вернувшись в реальный мир, Га-либ ощутил сильное головокружение, и его вырвало. Как он и ожидал, его желудок оказался не готов к столь уникальной пище. Придя в себя, он увидел, что могильщики уже успели закончить свою работу. Тору и Кэр двигались в сторону тела безымянного, но центурион остановил их.

Имперец опустился на колено перед хортом и положил ладонь на его грудь. Несколько минут он шептал над его телом слова, произнесенные на истинном имперском наречии, доступном далеко не многим. Заведя руку под свой нагрудник, он выудил небольшой предмет круглой формы.

— Почетный знак легионера, — прошептал стоявший рядом с аурлийцем Ун, не оставляя сомнений в том, что хорту оказана величайшая из почестей.

Поднявшись, центурион кивнул, давая понять, что можно приступать к погребению. Полуорк и Итан подняли его тело, а Ун уважительно подобрал оторванные конечности. Через несколько минут единственным напоминанием о существовании безымянного хорта стал лишь небольшой холм земли.

— Дьявол, а ведь нам даже нечего написать на его могиле, — выругался Дункан, подготовивший для этого доски.

— Ему это уже не нужно, — произнесла Минна, но без привычного сарказма в голосе.

Центурион принял решение вернуться на тракт, посчитав, что отряду необходимо зализать свои раны и обзавестись новым транспортом. Спутники Кэра один за другим покидали безымянную могилу. Последним у нее остался Тору и, опустившись на колено, все же нацарапал на табличке несколько слов.