Аурлийский цикл. Книга 4. Дети империи

Совсем скоро им предстояло вступить в бой с порождениями тьмы, и в этот момент они не должны сомневаться в авторитете своего командира. Подоспевший трибун вложил небольшой кожаный тубус в протянутую руку Севериана. Откинув крышку, имперец достал свиток и передал его Клетису. Консулу хватило беглого взгляда, чтобы понять, что жизнь его с большой долей вероятности скоро подойдет к концу.

Впрочем, злиться Клетис не собирался. Сатор поступал именно так, как на его месте поступил бы сам консул. Император предписывал оставить сохранившиеся легионы на рубеже Севериана. Самому Клетису предстояло направиться в столицу, и он вполне резонно опасался, что этот визит станет последним. Консул вполне мог бы ослушаться приказа, поднять легионы и испытать удачу, но он был не таков, и Сатор знал об этом. Знал, что Клетис не станет разворачивать новую гражданскую войну, когда на пороге империи стоят орды хаоса.

— Подчиняюсь воле нашего господина, — гордо подняв голову, ответил Клетис после некоторой паузы.

— Я с нетерпением буду ждать, когда ваша звезда вновь зажжется на небосклоне и вы получите свой заслуженный триумф, — с плохо скрываемой насмешкой склонил голову Севериан.

Ложь была настолько очевидна, что не нуждалась в раскрытии. Консул был уверен в том, что шпионы Севериана следили за его поражением и тут же сообщили об этом амбициозному имперцу. Тот в свою очередь тут же направил вестовую гесталу в столицу, чтобы быть первым, кто донесет до ушей императора новость о падении консула.

За стеной Итана уже ждали штурман, отступница и другие моряки «Последнего шанса». Назвать это ожиданием, конечно, было трудно. Заметив на вверенной ему территории чужаков, Севериан приказал немедленно их арестовать. Никакие заверения Ингрид и Грина, равно как и подаренный Клетисом консульский перстень не смогли повлиять на решение имперца. Его совсем не устраивала возможность свободного перемещения сторонников консула по его лагерю. Аурлиец, отступница и три десятка моряков вместе с рулевым Таунсеном были посажены в клетку.

— Отпустите этих людей, — распорядился Клетис, когда его представили пленникам.

— Они шпионили в окрестных лесах, — ответил Севериан, нахмурившись.

— Ага, а еще украли у консула перстень и выдали себя за его гонцов, — ухмыльнулся Дункан, прижав лицо к прутьям клетки.

— Они не шпионы и действовали по моему приказу, — в голосе консула послышались железные нотки.

— И все же я бы предпочел оставить их в клетке. Времена теперь опасные. Кто знает, чего от них ждать.

— Я все еще являюсь твоим командиром. Ты хочешь оспорить приказ консула? — зло посмотрел Клетис на имперца.

— Ни в коем случае, — признал свое поражение Севериан, успокаивая себя тем, что терпеть верховенство Клетиса ему осталось совсем недолго.

Несмотря на опасность, никто из моряков не захотел вернуться на корабль. Каждый из аурлийцев считал, что, когда у тебя появляется возможность побывать в столице огромного мира, за нее надо хвататься двумя руками.

Командовать кораблем по-прежнему оставался Тронд. Плотник пожаловался на то, что дно «Последнего шанса» покрылось ракушками и водорослями. Судя по всему, воды в здешних местах были теплее тех, к которым привык судостроитель, и процесс обрастания произошел быстрее, чем тот ожидал. Взяв оставшихся моряков под свое руководство, он распорядился вытащить корабль на берег и приступить к ремонту.

Взяв с собой лишь самых преданных соратников, Клетис продолжил свой путь к Корпаксу. Дорога казалась ему слишком долгой. Бесконечный поток мыслей раздирал его сознание в клочья. За время отступления он так погряз в делах, что даже не успел оплакать Джазэла и Кирана, а ведь эти двое были из числа тех немногих, кто был готов отдать за него свою жизнь. И вот их жертва становилась напрасной.

Консул пытался подвести итог собственной жизни и раз за разом приходил к выводу, что сделал недостаточно. Он даже хотел вновь пригласить Га-либа для разговора, но так и не решился. Клетис знал, что император не простит поражения. Консул слишком долго качал ресурсы из имперской казны и при этом потерпел фиаско, тем самым обнуляя все вложенное. Единственным, о чем не думал имперец, было бегство.

Несмотря на трагичность обстоятельств, в которых они находились, Итан с удовольствием наблюдал за реакцией своих соотечественников, впервые увидевших на горизонте столицу империи. Одну за другой они пересекали линии стен этого гигантского муравейника. Город жил так, словно в нескольких неделях пути на юго-западе не решалась его судьба. Жители просто не верили в то, что в мире может существовать сила, способная представлять угрозу имперской мощи.

Га-либ оказался настолько любезен, что позволил аурлийцам расположиться в его доме. Несмотря на стесненные обстоятельства, Итан настоял на том, чтобы никто из его людей не спускался в подвал. Кэр не знал, как моряки отнесутся к увлечению монстра. Слухи слухами, но, увидев работу монстра воочию, они, скорее всего, не разделят его восторга. Он и для себя решил, что больше никогда не войдет в мастерскую каннибала.