Аурлийский цикл. Книга 4. Дети империи

Эйден проснулся лишь днем. Открыв глаза, он увидел перед собой идеально чистое небо без единого облака. По скрежету досок о песок дуэлянт понял, что лежит в ладье. Аурлиец попытался подняться, но быстро понял, что его руки и ноги связаны. Потребовалось некоторое время, чтобы заботливое сознание разблокировало воспоминания о событиях вчерашней ночи.

Мистер Мерфи приподнял голову, чтобы осмотреться, и тут же испытал приступ сильной боли. На другом конце ладьи лежала Кара. Сковывающий ее крылья каркас все еще не позволял ей выносить дневные переходы. Глаза девушки были обращены к небу, а на шее виднелись следы от его пальцев. Она долго не моргала, и аурлиец испугался, что вчера ночью все же убил ее.

Почувствовав на себе взгляд, Кара встрепенулась и посмотрела на Эйдена. На ее лице отразился испуг. Мистер Мерфи виновато поднял скованные руки, давая понять, что его сознание уже очистилось и он сожалеет о случившемся. Он хотел приподняться, но ее холодные зеленые глаза заставили его остаться на месте.

— Очнулся! — крикнула гестала, и Эйден почувствовал, как ладья тут же прекратила свое движение.

Аурлицы столпились вокруг бортов единственного транспорта. Итан предложил дуэлянту отдохнуть до конца дня, но мистер Мерфи не хотел весь день ловить на себе испуганный взгляд Кары. Превозмогая боль, он покинул ладью и занял свое место в цепочке пустынных странников.

Кэр не стал с ним спорить и, повязав вокруг груди окровавленные канаты, стал первым, кто вновь потянул транспорт в сторону юга. Стараясь отвлечься от боли и усталости, он размышлял о природе человека. Проснувшись утром, о событиях ночи никто не говорил. Все делали вид, словно вчера не произошло ничего из ряда вон выходящего. Несмотря на это, аурлиец знал, что каждый идущий рядом с ним, как и он, думает только об этом. Возможно, все они надеются, что это был лишь мрачный сон, и боятся заговорить, чтобы не получить этому событию однозначного подтверждения.

Итан знал, что это был не сон. Сон наступил потом и был едва ли менее страшен. Аурлиец вновь стоял посреди поля подсолнухов. Накрывшие небо тучи низверглись на землю кровавым дождем. Кэр услышал детский крик со стороны своего поместья. Расталкивая руками стебли, обливаясь кровью, он выбежал на дорогу. Сильный порыв ветра заставил с жутким скрипом раскрыться хлипкую калитку, едва не сорвав ее с петель.

Крик раздался вновь, и Итан больше не мог ждать. Он едва не упал, поскользнувшись в образовавшейся лужи крови. У крыльца он увидел два силуэта. Тот из них, что был побольше, лежал на земле. Открытые безжизненные глаза смотрели на него с укором. Держащий на своих коленях голову мальчик аккуратно уложил ее на землю и поднялся на ноги. По его лицу стекали капли кровавого дождя, одежда промокла насквозь. Выросший на несколько лет сын не произнес ни слова, но Кэр ясно понял смысл послания: в случившемся виноват он.

Испытав невероятный ужас, Итан проснулся и долгое время не мог прийти в себя. Всю первую половину дня он раздумывал над источником навеянного миража. Был ли это вызванный ядом бред, или висящий на груди медальон посылал недвусмысленные сигналы? Переставляя ноги под жаром раскаленного солнца, больше всего на свете Кэр сейчас мечтал оказаться в тени прохладных гор Шовбура.

Через день закончились последние капли воды. Замыкающий колонну Хорив остановился. Беспощадное солнце помутнило рассудок его ослабшего тела. Утларг начал скидывать с себя одежду. Ему казалось, что, сбросив ее, он избавит себя от невероятного груза. Юноше не удалось довести дело до конца. Веки опустились, и он повалился на песок.

— Бедолага обречен, — сказал оказавшийся рядом Орест подбежавшему мистеру Норрингтону.

— Черта с два! — выругался аурлиец и, закинув своего ученика на плечи, перенес его в ладью.

Наблюдавший за его действиями зворг посмотрел на него с жалостью. Шерсть шакала сейчас представляла печальное зрелище. Ночью она спасала его от морозов, но днем была проклятьем. Он не понимал этого аурлийца. За время их маленького странствия Джонатан казался ему одним из самых рациональных людей в отряде, но сейчас категорически отказывался принимать очевидное.

Через несколько часов сдалась Ингрид. Темно-серый оттенок ее кожи был настоящим магнитом для солнечных лучей. Подхватив отступницу на руки, Дункан уложил ее рядом с Хоривом. На следующее утро у Сварна началась лихорадка. Он периодически бился в конвульсиях, а потом замирал на несколько часов и казался мертвым.

Вес ладьи значительно увеличился, и тащить ее теперь могли лишь самые выносливые. Первым шел Клетис, принимая на себя всю силу сопротивления, кажущихся стальными нитями канатов. За его спиной стояли Орест и Тхорн. Джонатан, Хольт и Дункан замыкали их клинообразный строй. Итан и Эйден требовали возможности заменить товарищей, но те наотрез отказывались. Жизнь первого они считали превыше остальных, а жизнь второго могла стать единственным шансом на спасение остальных.