Аурлийский цикл. Книга 4. Дети империи

— Уж точно не вам держать на меня обиду. Я создал вас, оберегал на протяжении всей истории вашего народа. Лишь пресловутая тяга к неизвестному нарушила ваше мирное существование вдали от забот большой земли. Да, мы воевали, но сражались честно. Я умею признавать поражение. Тем более от собственных детей.

— Если это ты остановил бой, то почему пришел к нам только сейчас? — спросил Клетис, пытаясь вспомнить все, что он знал об этом существе из имперских учебников истории.

— Фактически меня здесь тогда не было. Лишь астральная проекция. Призрак, если это слово более привычно вашему слуху. Вы, возможно, обратили внимание, что зрение местных жителей обладает некоторым преимуществом над вашим. Из всех населяющих этот мир народов только рой способен увидеть меня в той форме. Мне потребовалось время, чтобы доставить эту оболочку из плоти через пустыню, — снисходительно улыбнулся Вендэль.

Итан вспомнил, как в тот день на арене видел рядом с королевой мерцание воздуха. Должно быть, это был праотец, и тогда, возможно, он не врет. Но аурлиец не понимал, зачем тот вмешался и какое ему дело до обреченных пленников.

— Почему ты здесь? Для чего спас нас? — спросил Кэр.

— Что бы вы обо мне ни думали, я дорожу этим миром и сделаю все, чтобы его не постигла участь многих других. Я так сильно увлекся своим экспериментом, что слишком долго не обращал внимания на то, что происходит за его пределами. Потерпев поражение в Аурлии, я сразу же бросился на поиски своих братьев, но Лотэйр нашел меня раньше. Он заточил меня, отняв драгоценное время.

— Мне нужен твой брат! Нужен гримуар, что он украл! — не удержался Итан, выходя из себя.

Он злился на праотцов, злился на демона, что бросила его на произвол судьбы. Кэр думал о том, сколько достойных жизней оказалось принесено в жертву, и не мог позволить, чтобы это было зря.

— Я не оставляю поисков, но Лотэйрн перестал соблюдать какие-либо правила. Он даже позволил себе пользоваться языком богини Гаетейн, и в другие времена этого уже было бы достаточно, чтобы мой брат предстал перед судом. Не сомневайся, я знаю о той силе, что скрывает артефакт на твоей груди, — Вендэль примирительно склонил голову.

— Почему рой тебе подчиняется? — спросил Сварн.

— Подчиняется? Вовсе нет, друг мой. Услышав подобное, они разорвали бы нас на части. Мы с королевой пришли к взаимовыгодному соглашению. Кажется, мне удалось убедить ее, что перед лицом угрозы, подобной вторжению хаоса, можно на время забыть о старых обидах.

— Кто-кто, а я тебе точно не друг, старина. Может, для них ты и отец, и бог, но для меня лишь тот, кто обрек мой народ на страдания, — утларг сверлил праотца суровым взглядом, не отводя глаз.

— Я сожалею о судьбе древнего народа, но тогда я считал, что так будет лучше для большинства и в конечном итоге важно только это, — спокойно ответил Вендэль.

Краем глаза Итан заметил, как оживился консул. Принеси он своей империи перемирие с роем, и мог бы стать знаменитее и популярнее самого императора. К тому же его имя навсегда вошло бы в летописи, сколько бы лет истории этому миру ни оставалось. Тщеславие Клетиса моментально вдохнуло в его ослабший дух новые силы.

— Так кто ты сейчас? — заговорил Дункан.

— Тот же кто и всегда. Хранитель этого мира. — Праотец развел руками и раздражающе снисходительно улыбнулся.

— Не могу сказать, что до этого ты хорошо справлялся со своей работой, — ухмыльнулся мистер Норрингтон.

Вендэль проигнорировал его насмешку. Он внимательно оглядывал представших перед ним измученных существ. Молчаливый Га-либ стоял в углу, прислонившись к стене, и, казалось, совсем не интересовался разговором. Имперский консул, чьи глаза вспыхнули подобно фениксу, едва речь зашла о возможном удовлетворении его амбиций. Утративший интерес к жизни капитан Хольт, чьей единственной целью оставалось как можно более выгоднее разменять ее, чтобы помочь товарищам. Праотец хорошо знал и любил Гаеллу. Знай он о ее пленении, обязательно попытался бы ее спасти, но Карл Грифитс проявил свойственную ему инициативу и не доложил магистру о своем плане.

Рядом стояла его старая знакомая Ингрид, разрывалась между привычным для ее народа поклонением праотцам и желанием как следует ударить Вендэля по лицу. В стоявшем рядом с ней мужчине чувствовалась скрытая сила хаоса. На нем взгляд младшего из братьев задержался подольше, чтобы оценить, не представляет ли тот угрозы.

Сломленная гестала стояла рядом с имперцем, но праотец чувствовал, что каждая мышца тянет ее тело в сторону человека, скрывающего свое изуродованное лицо. Горделивый утларг, чьи молодые годы были уже позади, кажется, был способен его удивить. Ненависть к изгнавшему его народ богу чувствовалась не только снаружи, но и внутри.

«Этот, возможно, постарается меня убить», — подумал Вендэль, но принимать Сварна за серьезную угрозу не собирался.