Аурлийский цикл. Книга 4. Дети империи

Жители города приветствовали свою королеву радостным подобострастным ревом. Кэр не мог разглядеть черты ее лица, но ему показалось, что воздух рядом с ней немного вибрирует. Повелительница подняла зажатую в кулак руку над головой. В следующую секунду ладонь раскрылась, и по трибунам пролетел осторожный гул разочарования. Зрители явно были недовольны, но, подобно покорным детям, принимали принятое их матерью решение.

Стражники вновь приблизились к гладиаторам и, схватив их, растащили в разные стороны. Группа рабочих подбежала к ладье и начала разворачивать ее в сторону выхода с арены. На лице Грина появилась гримаса величайшей радости. В данный момент Дункану было абсолютно все равно, что послужило причиной остановки боя.

Вернувшись к своим жилищам, пленники все еще не верили в собственную удачу. Каждый из них опасался впустить в душу лживую надежду на то, что на этом их мучения подошли к концу. Через десять минут к ним присоединилась вторая группа, а через пятнадцать на носилках принесли Сварна. Утларг был похож на отбитый кусок мяса, но жизни его больше ничего не угрожало.

Хорив покорно зашивал рану на груди мистера Норрингтона, терпеливо выслушивая ругань своего учителя, не готового простить ему его поступок. Смотреть друг другу в глаза все избегали. Только штурман, будучи не в состоянии сдержать радость, заключил отступницу в свои объятия. В глазах Ингрид стояли слезы счастья.

Итану показалось, что железный и хладнокровный консул выглядит немного потерянным. Убив Тхорна, потеряв Галбэхера и Ореста, он ощутил себя невероятно одиноким и теперь рефлекторно старался держать Кару поближе к себе. Он знал, что она принадлежит ему, но испытывал чувство вины за то, что отвернулся от нее, когда гестала потеряла крылья. Его выводил из себя то неприкрытое переживание, которое она испытывала по отношению к мистеру Мерфи.

Кара же не могла совладать со своими чувствами. В отличие от Сварна, Эйдена так и не принесли к остальным. Она переживала, что он мог скончаться от полученных ран или распорядители арены добили его, потеряв надежду на спасение. Гестала боялась имперца и того взгляда, что чувствовала на себе в этот момент. Боялась того, что он может сделать с ней или с любым, в ком увидит соперника.

Поэтому, когда через три дня во двор привели Эйдена, ей пришлось надеть на лицо маску безразличия. Его вернули утром, и пленники долго не решались покинуть свои камеры, опасаясь, что стражи пришли возобновить их кошмар. Представ перед своей жертвой, Га-либ ничуть не смутился и, оскалившись в хищной улыбке, слегка поклонился. Дуэлянт также склонил голову, давая понять, что не держит на монстра зла.

Аурлиец приветственно поднял руку. Рубахи на нем не было, и товарищи впервые увидели, что весь его торс покрыт шрамами. Ее он обмотал вокруг головы, чтобы скрыть изуродовавший его лицо шрам. Все были рады его возвращению, но теперь мистер Мерфи стал другим человеком. Он был немногословен и избегал общения. Соблюдая меры приличия, он принял поздравления друзей, но при первой же возможности скрылся в своей камере и больше практически не появлялся на улице.

По ночам, дождавшись, когда консул крепко уснет, Кара покидала их убежище и тайком пробиралась к Эйдену. Она неоднократно просила его открыть лицо, но аурлиец был непреклонен. Оставив попытки, она старалась разговорами вернуть старого мистера Мерфи. Поначалу он говорил неохотно, но с каждым днем открывался своей гостье все больше и больше. Дуэлянт поведал ей о судьбе своей семьи, своем детстве и жизни в Аурлии. В ответ она рассказывала ему не только о себе, но и о своем народе и истории империи. Оба они чувствовали, что никогда прежде не были с кем-либо столь откровенны. Между тем все их беседы рано или поздно сводились к обсуждению того, что ждет их впереди.

Все с ужасом ждали наступления новой недели. Однако прошло семь дней, а за ними никто не явился. Итан уже начал думать, что сбился со счета, но остальные также подтвердили, что с последнего боя прошло не меньше семи дней. Прошло еще не меньше четырех суток, прежде чем защитный экран испарился. Пленники ожидали чего угодно, но только не того, кого им в результате пришлось увидеть. Через коридор к ним шел человек.

— Секретарь Лэвден! — изумленно вскрикнул Хорив, видевший его портрет в дворцовой галерее Ортоса.

— Я больше не пользуюсь этим именем, — мужчина с длинными белыми волосами почтительно склонил голову.

— Вендэль?! — не менее изумленный крик Ингрид заставил всех обернуться в ее сторону.

Растерянные лица узников заставили праотца улыбнуться. Итан и его товарищи с любопытством разглядывали третьего из братьев и самого любимого ученика богини Гаетейн.

— Мне жаль, что я пришел слишком поздно и вам пришлось пройти через столь ужасающие испытания для любого, кто обладает душой. Я остановил бой, как только прибыл в город. Рад видеть тебя в добром здравии, Ингрид.

— Мы теперь друзья? — возмущенно спросил мистер Норрингтон, заметив, что от удивления отступница временно потеряла дар речи.