Аусфарт

Я собирался было ответить « в семь», но не успел. Подошла Эмма и, ласково посмотрев на меня, повернулась к старичку и сказала:

– Лучше в восемь. У нас будет побольше времени, чтобы выспаться.

– Очень хорошо, – кивнул старичок, – Завтрак будет в восемь, там, внизу, в ресторане…

Потом он протянул мне корзинку и как-то застенчиво улыбнулся:

– Это вам от моей жены, чтобы не ложиться спать с пустым желудком… Это подарок, – добавил он, – Спокойной ночи…

И, повернувшись, старичок неторопливо начал спускаться по лестнице. Я закрыл дверь номера и запер её изнутри, оставив ключ в замочной скважине.

– Что там такое? – Эмма с любопытством заглянула в корзинку, которую я поставил на стол.

В корзинке оказались бутылка немецкого белого вина и полукруглая половинка свежевыпеченного хлеба с толстой тёмной корочкой и светлой пористой мякотью. Тут же лежали штопор, небольшой столовый нож и завёрнутые в бумагу две небольшие копчёные колбаски.

– Ого! – воскликнула Эмма, – Вполне неплохой ужин. Очень мило с их стороны.

Я тоже очень обрадовался – от запаха свежего хлеба у меня буквально потекли слюнки и заурчало в животе.

– Давай помоем руки и будем есть, – сказала Эмма и первая направилась в ванную.

Едва она скрылась за узкой дверью, как до меня тут же донёсся ее голос:

– Такого я давно не видела!

– Что там? – я тоже поспешил в ванную.

Ванная комната оказалась несколько просторнее, чем можно было ожидать. Эмму развеселила конструкция туалета – сливной бачок был вознесён на толстой трубе на высоту чуть ли не двух метров, и оттуда свешивалась тонкая металлическая цепочка с маленьким деревянным шариком на конце.

– Антикварная вещь, – сказал я.

Ванна была массивной и довольно нестандартной формы – несколько шире, чем обычно и с подчёркнуто округлыми формами. Смесители в ванне и на умывальнике были старинного вида с металлическими кранами. В центре каждого крана небольшой винтик удерживал круглую керамическую вставку синего или красного цвета – для холодной и горячей воды. Над умывальником висело небольшое прямоугольное зеркало в деревяной рамке. На самом умывальнике лежал кусочек мыла, а на крючках на стене висели полотенца нежно абрикосового цвета – два очень больших и три маленьких.Стены ванной комнаты были из тёмных вертикальных досок покрытых толстым слоем лака. На полу – несколько грубоватые шершавые кафельные плитки какого-то непонятного жёлто-коричневого цвета.

– Мне здесь определёно нравится, – сказала Эмма, – Похоже на какой-то старый фильм… Вроде когда-то смотрела, но вспоминаются только отдельные фрагменты: например этот кафельный пол в ванной или туман и та лампочка над крыльцом… Хорошо, что мы нашли эту гостиницу!

– Да, – согласился я, – Судя по всему, мы у них сегодня единственные постояльцы…

Вымыв по очереди руки, мы вернулись в комнату и занялись приготовлением ужина…

На столике стояла небольшая мраморная пепельница со специальным отверстием, куда была вставлена белая стеариновая свечка. Тут же лежал коробок со спичками, в котором оказались всего две спички. Пока Эмма доставала из корзинки вино, хлеб и колбаски, я зажёг свечку уложившись, к счастью, в одну спичку. Потом, вооружившись штопором, я приступил к открытию бутылки.

– Где-то я видела стаканы, – сказала Эмма.

– Мы можем взять крышку от термоса, – я кивнул в сторону нашей синей дорожной сумки.

– Нет-нет, я видела стаканы в ванной, – и Эмма поспешила в ванную.

Я тоже вспомнил, что там на полочке справа от умывальника стояли два стакана…

Наконец, мы уселись за стол. Два стакана были наполнены вином, копчёные колбаски – порезаны на маленькие аппетитные кусочки, а ароматный хлеб с хрустящей корочкой – разложен на столе соблазнительными ломтиками.

– За наше путешествие! – Эмма подняла свой стакан.

– Чтобы и дальше всё складывалось так же благополучно, – продолжил я, и наши стаканы слегка соприкоснувшись осторожно звякнули…

Вино оказалось на редкость приятным, с насыщенным, обволакивающим вкусом.

– Ммм.. Хорошее вино, – сказал я.

Хлеб также был необыкновенно свежим и ароматным. Ну, а копчёные колбаски исчезли буквально за считанные секунды.

– А ты заметил, как они говорили? – спросила вдруг Эмма.

– Кто? – не понял я.

– Ну, владельцы отеля, – пояснила она, – У них, мне показалось, какое-то восточно-германское произношение…

– Думаешь, они из бывшей ГДР? – удивился я.

– Возможно… – задумчиво ответила Эмма, – Почему бы и нет? Переехали сюда после падения берлинской стены, купили эту гостиницу…

– Мне кажется, это просто из-за возраста, – сказал я, – У каждого поколения –свой диалект.

– Возможно… – повторила Эмма и продолжила, – Наверное, это не так уж и плохо… Всю жизнь вместе… Им наверняка уже за семьдесят, если не больше… Представляешь, они прожили вместе лет пятьдесят… Интересно, что будет с нами через пятьдесят лет? Ты будешь меня по-прежнему любить?

– Буду… – и я нежно коснулся ладонью бедра Эммы.

Она внимательно посмотрела мне прямо в глаза и едва заметно улыбнувшись спросила:

– Даже когда я стану седой и старой, с массой морщин? А вокруг будет множество молодых и красивых девушек?