Аусфарт

Из ванны я вышел первым. Ожидая Эмму, я расстелил постель и стал разглядывать небольшую картину, которая висела над кроватью. На картине была изображена сценка из римской жизни. У основания величественного здания с колоннами прогуливалось несколько человек в античных одеждах. Молодая симпатичная женщина с красивой диадемой на голове шла в компании пожилого солидного римлянина. С мечтательным взглядом и едва уловимой улыбкой она оглянулась на молодого человека стоящего у колонны. Её спутник, наверное, знатный патриций или сенатор, не замечая этого продолжал свою прогулку. Юноша у колонны был изображён со спины, но было видно, что он смотрит на обернувшуюся к нему женщину и, казалось, вот-вот отойдёт от колонны и последует за ней. Несколько девушек неподалёку увлечённо о чём-то перешёптывались и с любопытством наблюдали за ними. Женщина с диадемой вела за руку маленькую девочку, которая шла задрав голову вверх, самозабвенно глядя туда, куда устремлялись величественные мраморные колонны…

Картина была нарисована очень тщательно, и вглядываясь в неё я даже забыл, какой маленькой она была – мне показалось, что я был свидетелем той уличной сценки и, сделав всего один шаг, мог бы оказаться там…

Я услышал, как Эмма выбралась из ванны, и погасил в комнате свет, повернув старинный чёрный выключатель на стене возле двери. Эмма появилась в полосе света падающего из ванной комнаты. Большое нежно-абрикосовое полотенце было обёрнуто вокруг её стройного тела. Я почему-то сразу подумал про Древний Рим – возможно, всё ещё под впечатлением от картины над кроватью.

– Чего пожелает дочь патриция? – вежливо спросил я.

Эмма на секунду удивилась, а потом вздохнула и сказала:

– Поставь будильник на полвосьмого.

– Слушаюсь, моя госпожа, – ответил я и начал рыться в карманах моей куртки висевшей у двери в поисках мобильного телефона…

– Странно, – я разглядывал телефон и был несколько озадачен, – Здесь нет мобильного покрытия. Совсем никакой сети…

– Вот куда в отпуск надо приезжать, – улыбнулась Эмма, – Полный покой: ни телефона, ни телевизора…

Я поставил будильник в мобильном телефоне на 7:30 и направился к постели. Эмма уже успела сесть посреди кровати, соблазнительно склонив набок сдвинутые вместе обнажённые ноги…

– Погаси свет в ванной и иди сюда, – несколько смутившись сказала она и потянула рукой за кончик полотенца скрывающего её тело…

…Засыпая я наслаждался каждым мгновением – мягкой обволакивающей постелью; толстым воздушным и практически невесомым одеялом; свежим постельным бельём пахнущим почему-то земляникой; и всеобъемлющей темнотой, наполненной тишиной и спокойствием… И Эмма сладко посапывала рядом…

Проснулись мы по будильнику в половине восьмого. За окном было ещё темно. Шёл неторопливый осенний дождь – по оконному стеклу печально стекали струйки воды. Эмма отправила меня в душ первым, чтобы самой ещё немножко понежиться в постели. Ровно в восемь мы вышли из комнаты и спустились по лестнице на первый этаж.

В ресторане горел свет. Один из столов был сервирован на две персоны. Над маленькой спиртовой горелкой стояла и грелась стеклянная колба с готовым кофе.Тут же в небольшой плетёной корзинке громоздились свежие округлые булочки. На массивной деревянной доске лежали сыр и масло. Несколько отдельных тарелок предлагали нам четыре-пять сортов разных копчёностей: колбасок, ветчины и чего-то ещё. На специальном блюде красовались три больших яблока…

– Какое изобилие, – улыбнулась Эмма, – Наверное, это всё для нас…

– Да, других постояльцев здесь сейчас вроде нет, – согласился я.

И мы приступили к завтраку. Ароматный кофе наполнил изящные чашечки из тонкого фарфора, а старинного вида ножи превосходно разрезали булочки и намазывали масло… Временами мы оглядывались на дверь возле лестницы, ведущую в покои хозяев гостиницы, однако дверь была закрыта, и за всё время нашего завтрака ни старичок, ни старушка так и не появились.

После того, как мы выпили весь практически весь кофе, я погасил спиртовую горелку.

– Что-то их совсем не видно, – сказал я, – Надо ведь как-то и ключ отдать, и расплатиться…

– Да, действительно… – задумчиво ответила Эмма, – Они же приготовили нам завтрак, значит они не проспали… Может у них появились какие-то срочные дела?

Закончив завтрак, мы прихватили с собой на дорогу яблоки и пару булочек и направились обратно в свой номер. Проходя мимо двери возле лестницы, я осторожно постучал и подёргал за ручку. Дверь была заперта, и за дверью была абсолютная тишина.

– Ладно, – сказал я сам себе, – Попробуем чуть попозже…

Когда мы вернулись в номер, я повернул выключатель и включил свет, и тут же услышал несколько растерянный голос Эммы:

– Ой… Что это?