Аутодафе

Передовые бойцы на галерее уже дошли до углов и посматривали на группу возле князя с обоих сторон. На дворе было несколько хуже. Миша слева отставал. Под частью гульбища, где стоит кресло, собралось десятка два галичан, большинство уже раненные.

-- Эй! Люди добрые! Бросайте оружие!

Хорошо иметь лужёную глотку: мой доброжелательный вопль разнёсся по двору замка. Без шуток: я же им добра желаю.

И вызвал энергичный ответ:

-- Хрен тебе! Руби их!

Храбрецы, факеншит, герои, итить их прославлять и закапывать.

-- Пуск!

Дробот стрел. И сразу же:

-- Наложи! Тяни! Пуск!

Всё-таки, стрелецкая турма - очень эффективный инструмент. Даже на такой короткой дистанции, где стрела, сойдя с тетивы, ещё дрожит.

Турмана - повысить. Не забудь, Ваня.

-- Прекратить! Не стрелять! А то зарежу!

Высокий мужчина, с длинным лошадиным лицом, в шубе на кольчугу, без шапки, с залысинами. Вытащил нож и приставил к княжеской бороде. Взял заложника. Ну и дурак.

Я чуть наклонился к девочке, прижавшейся к моей груди:

-- Настенька, это что за придурок с ножиком?

То, что меня трясёт - мои проблемы. Главное: голос не дрожит, коленки не подгибаются. А что сердечко... так со стороны не видать.

***

"Некоторые выглядят храбрыми, потому что боятся убежать" - Жванецкий? Вы, таки, правы. "Убежать"... стесняюсь я. Посисьниваюсь.

Есть в нас во всех что-то на букву "п". Нет, это не то что вы подумали. И даже не "принц". Правильно: что-то пижонистое.

"Нам нечего бояться, кроме страха" - Франклин Делано Рузвельт?

Страх - внутреннее свойство человека, часть меня? Я боюсь сам себя? - Не-а. Себя я люблю. Сильно.

Места для страха не остаётся.

***

Должен же я "распустить хвост" перед спасённой мною женщиной? Даже если она чужая жена. И безграничной уверенностью в себе - успокоить прижавшегося ко мне ребёнка.

-- К-константин. С-серославич.

-- Да ты что?! Вон тот... плешивый конь с ножиком? (К группе наверху) Эй, слышь, Конятин, кидай ножик. Ну, или режь. А я тебя волку своему скормлю. Пока тёпленький. А то волки падаль не едят.

Курт, уловив упоминание о себе, внимательно посмотрел на меня:

-- Хозяин не шутит?

Просунул голову между бойцов и оценивающие оглядел предполагаемый ужин. Или уже завтрак?

Мгновения относительной тишины, только справа Миссионер кого-то ошеломил с громким выкриком и лязгом. И продолжает... и продолжает... Ошеломлять. Обнаплечивать. Обкольчужнивать... Да сколько ж можно?! Во, угомонил наконец.

Дуэль взглядов между князь-волком и боярином закончилась предсказуемо: Конятин резко передёрнул плечами, будто очень пИсать вдруг захотел, демонстративно поднял нож двумя пальцами над головой. И отпустил. Бумкнуло хорошо. Гульбище вообще звучит как барабан.

Следом зазвенело и в других местах - галичане принялись бросать клинки.

Девчушка вдруг рванулась от меня, подхватив подол, спотыкаясь и оскальзываясь, взлетела по крыльцу и припала к привязанному к стулу Остомыслу. Что-то ласково говорила, гладила по лицу, пыталась распутывать вязки на его руках. Он ей виновато улыбался, отвечал.

Воркуют. Натурально, факеншит. Будто голубь с голубицею.

Да, это любовь. Чудны дела твои, господи.

***

"Дамы, вы думаете, что любовь - когда вам дарят розы? - Нет. Любовь, когда вам целый день рассказывают про 95 бензин. И вы слушаете!".

А тут даже бензина нет! Но как она слушает!

У него дочь лет на пять старше! Следует ли маркировать этот законный, освящённый церковью и весьма политически важный брак - педофилией? Следует ли считать всю "Святую Русь" страной педофилов? - Да. Кровь тысяч поколений педофилов плещется в наших венах. Всё человечество. Почти всегда. И даже раньше: обезьяны тоже плюют на законы всего прогрессивного, назовёт это так, сообщества хомнутых сапиенсом.

Вот слоновые черепахи - те нет. У тех - позднее. Но они и живут под двести лет. И яйца откладывают по два десятка за раз. Каждый год. Обезьяны, даже хомнутые, так не умеют.

***

-- Они там...! Берендеи! Засели и никак!

Миша прибежал. Весь в горячке боя и досады от неуспеха: крепкая компания попалась. В каком-то... там дровяной склад, вроде? Поленьями кидаются. Ни галичане, ни наши выковырять не смогли.

Придётся прервать наблюдаемый момент высокой любви и глубокой нежности. Аж самому жалко.

-- Настя! Анастасия! Чекмановна! Оторвись от своего ненаглядного. Помощь нужна.

Не сразу. Но услышала и спустилась. Радостная, смущённая.

Эх, бабы-бабы... Как она кричала "ата!". С таким горем! А вот пообщалась со своим... и опять счастлива.

-- Помощь нужна. Там ваши засели. Подойди к двери и крикни им, чтобы сдавались.

Сразу выражение лица другое. Настороженное, недоверчивое.

-- А ты их... ты им худа не сделаешь? Они уйдут вольно?

Да-а, у девочки государственная хватка: сразу о деле, о своих людях, об условиях и гарантиях. Может, тебе ещё и страховой полис ОСАГО выписать?

-- Я сделаю то, что сочту нужным. Иначе - просто сожгу. Это не мой дом, мне не жалко.

Стоит, смотрит. Будто взвешивает. Решай, девочка. Меня не зря "Зверем Лютым" зовут, мне твой замок дымом пустить... со всеми не вовремя попавшимися.... ещё и погреемся.