АУТОДАФЕ ЛЮБВИ (СИ)

Когда экзекуторы поднесли третий кувшин, Гарри глухо застонал. К этому моменту в него влили уже около пяти литров, и его желудок болезненно растянулся. Но пытка продолжалась, и более рьяные поклонники острых ощущений, стоящие возле самого помоста эшафота, могли слышать мерное бульканье воды и скрежет зубов по металлу воронки. Живот Гарри был уже настолько раздут, что малейший глоток вызывал мучительную боль. Он чувствовал, как к его горлу снова подступает рвота, но из–за находившейся воронки ему не удавалось извергнуть распиравшую его жидкость. Парень с трудом заставлял себя проглатывать заливавшую горло воду, чтобы не захлебнуться. Растянутый до неимоверных размеров желудок давил на диафрагму и мешал дышать. Кашляя и задыхаясь, парень вдруг почувствовал, как сильная струя мочи снова брызнула между его бедер и полилась на деревянный помост под взрыв смеха, раздавшийся в толпе. После этого воронку извлекли из его горла и привычным движением запихнули в задний проход. Поттер неуклюже дернулся, пытаясь спасти очко, но не успел он вскрикнуть, как металлическая трубка с натужным хлюпаньем скрылась у него в прямой кишке. Сделано это было настолько грубо, что Гарри взвыл от боли. Мощная струя слабительного зелья снова стала распирать его кишечник, живот утробно заурчал, и, как только внутри него раздался громкий, бурлящий шум, парень так истошно закричал, будто ему в задницу вогнали раскаленный железный кол.

Живот раздулся до каких–то совершенно немыслимых размеров, даже пупок выперло наружу. Гарри отчаянно вертел задом, не в состоянии больше терпеть эту пытку, и стал изо всех сил тужиться, стараясь избавиться от распиравшей его кишки ледяной воды, но палач крепко вдавливал ему в задний проход воронку, и, сколько парень ни напрягался, ему не удавалось выдавить из себя ни капли. Зато, когда экзекутор, наконец, извлек из многострадального очка Гарри железную трубку, гриффиндорец тут же с хлюпаньем и громким звуком выходящего воздуха разрядился мощными струями жидкого дерьма и грязной воды, постанывая и содрогаясь всем телом, а по ногам бесконечным потоком текла моча. Бывший герой магического мира потерял ощущение времени, места и всего происходящего. Распластанный на пыточном верстаке, стараясь унять тупую, распирающую боль в кишках, он громко испражнялся под жизнерадостный, издевательский смех толпы, но ему уже было все равно, жестокие страдания притупили стыд.

Когда перед его глазами появился очередной кувшин и перепачканная дерьмом воронка, он завопил что было сил, так, что казалось, порвутся голосовые связки. Тело зашлось в судорогах, изо рта потекла слюна, глаза закатились, но помощник палача легко всунул обосранную трубку в раскрытый рот жертвы и протолкнул ее глубоко в пищевод. Поттер уже не смог сделать вдох, как делал это раньше. Ему казалось, что поток воды бесконечен, задыхаясь и корчась от дикой боли в переполненном желудке и пылавшем горле, он глотал и глотал. Очередной кувшин превратил страдания Гарри в жуткую агонию. Он корчился и вопил, его чудовищно раздутый живот отзывался дикой болью, ему с трудом удавалось сделать глоток воздуха. Его лицо посинело, вены на шее вздулись, глаза были выпучены, рот широко разинут. Поттер, словно выброшенная на берег рыба, ловил воздух, при каждом вдохе из его ободранного горла вырывались жуткие хрипы, а по ногам лилась моча с кровью и жидкое дерьмо. Он испытывал жуткую боль в переполненном животе и кишечнике и чудовищную ломоту в почках и пояснице. Вдруг по телу юного мученика прошла страшная судорога, глаза вылезли из орбит, вены на шее набухли, словно толстые веревки, казалось, они вот–вот лопнут. Когда кувшин опустел, началась новая пытка. Он хрипел и задыхался, судорожно кашлял, воздух едва проходил сквозь распухшее, воспаленное горло. Пару минут спустя его лицо стало багрово–синюшным, как у повисшего в петле висельника, грудь задыхающегося парня часто вздымалась, он корчился, кожаные ремни врезались в его тело, почти до крови обдирая кожу, все мышцы напряглись точно струны, сведенные мучительными конвульсиями. Его принялись приводить в чувства. Задыхаясь и кашляя, Гарри в первые секунды не мог сделать ни единого глотка воздуха, слюна текла из его рта, который он широко разевал, хватая воздух. Беспомощная жертва была почти в полуобморочном состоянии, из широко раскрытого ануса продолжало вытекать жидкое дерьмо. Гриффиндорцу заткнули рот и оставили лежать на пыточном верстаке, лишив возможности шевелиться и кричать, оставив ему только мучения и позор…