АУТОДАФЕ ЛЮБВИ (СИ)

Толпа замерла, услышав зловещее шипение металла, погружаемого в беззащитную плоть. Огненный прут прижался к члену юного аристократа, и Драко услышал, как зашипела лопающаяся от жара кожа. Вверх взвилось черное облачко дыма, в нос ударил запах паленой плоти. Очень медленно он повел головой из стороны в сторону, словно не веря тому, что почувствовал. В первое мгновение Малфой ощутил резкий холод, а затем его пронзила адская боль, вышибая напрочь все иные ощущения кроме этого, ни с чем не сравнимого страдания. Парень выгнулся дугой, дико заорав от боли. Он забился в судорогах, ручьи пота заструились по его коже, из горла вырвался пронзительный, душераздирающий вопль. Драко выл, запрокидывая голову назад и напрягаясь изо всех сил, стараясь вырваться из привязей, однако растянутое на позорном столбе тело осталось практически неподвижным, и все, на что он был способен – только судорожно сжимать кулаки и шевелить пальцами ног. Парень обезумел от страданий, его била крупная дрожь, и вой смертельно раненого животного вырывался из его глотки. Драко орал, стараясь через крик выдавить из себя эту жуткую боль. Он старался изо всех сил, уже зная по опыту, что так будет легче. Однако прежний опыт в этот раз помогал слабо, слишком велика была боль. Его тело продолжало биться в судорогах и вдруг рванулось так, что прочный кожаный ремень, обвивающий его правое запястье, лопнул. Почти тут же подручные схватили его за руку и вновь привязали к столбу парой толстых веревок, глубоко впившихся в кожу. Толпа возбудилась до предела.

– Не ори! – крепкая пощечина заставила Драко на миг замолчать, потому что он прикусил язык и кровь стала наполнять рот. Парень широко раскрыл глаза и через туман, застилающий от боли взор, увидел перед собой своего истязателя.

– Я сказал, заткнись. Ясно, ублюдок?

Малфой с ненавистью плюнул кровавой слюной палачу в лицо, закрытое маской. Несмотря на нечеловеческие мучения, он нашел в себе силы сопротивляться, за что тут же получил не сильный, но очень болезненный удар в живот. Драко с трудом удержался, чтобы не повторить свой вопль, а заодно сказать этой сволочи, кто он есть на самом деле. Глубокий ожог от клейма болел невыносимо. Если бы Драко мог, он бы сейчас просто упал на деревянный настил эшафота и катался от боли, или свернулся в клубок и выл. Когда болевой шок начал немного проходить, бывший слизеринец набрался сил и опустил глаза, чтобы посмотреть вниз, на свои гениталии. Клеймо производило весьма сильное впечатление. Сожженная черная плоть источала сладковатый запах, и Малфой понял, что его сейчас вырвет. Он закрыл глаза, но запах никуда не делся, от рвоты его спас только пустой желудок.

Пронзительный, душераздирающий вопль ударил в уши, вырывая Гарри из плена беспамятства. Кричал Драко – длинно, истошно, страшно… Поттер боялся открыть глаза, боялся снова увидеть этот кошмар, свидетелем и участником которого он стал. Он боялся увидеть окровавленное тело Малфоя, которого истязали эти нелюди. Каждый крик и каждая рана любимого парня отзывалась страданием в его теле, и, если бы он только мог, несмотря на собственные мучения, которые он совсем недавно пережил, он бы принял всю боль на себя, чтобы оградить и уберечь возлюбленного от таких нечеловеческих страданий. Но он был бессилен помочь своему парню. Он сам лежал в луже собственных испражнений, распластанный в бесстыдной позе на пыточном верстаке, с выставленным на потеху толпе задом. Он обречен был только слушать стоны и вопли любимого человека, которого истязали у него на глазах, и лишен возможности спасти и защитить его.

Оставив на время изможденного Драко Малфоя, палачи подошли к привязанному на верстаке Гарри. Толпа снова заметно оживилась, все уже смаковали подробности ожидаемого зрелища. По приговору осужденного Поттера, как пассивного гомосексуалиста, должны подвергнуть публичному изнасилованию, и собравшаяся на площади людская масса ждала этого момента не меньше, чем посажения на кол. Под взглядами многочисленной возбужденной толпы Гарри отвязали от верстака, и парень, если бы его не удержали, упал бы на помост в зловонную лужу собственных испражнений. Подручный палача схватил Поттера за горло и опрокинул спиной на пыточный стол. Его широко разведенные ноги подняли кверху и закрепили на специальных железных подставках, зажав лодыжки и колени, руки стянули веревками над головой. Еще одним ремнем его тело прижали к верстаку, не давая возможности осужденному ерзать по столешнице.