Авантюра, валюта и кровь

Требование выглядело настолько серьёзным, что у российских властей не нашлось ничего более лучшего, как исполнить предъявленные законные требования и выполнить необходимые процессуальные обязательства. Когда все надлежащие меры оказались соблюдёнными, в отдельном следственном кабинете очутились американский авантюрист, его мнимая адвокатесса (которая к наступившему времени успела сделаться еще и действительной – заполнила положенные «пару бумажек»), консул США Джонни Смит (не выделявшийся высоким ростом, имевший худощавое телосложение и достигший среднего возраста) и специально вызванный Юрий Иванович Самодовольный, значившийся следователем по особо важным и несший службу во Внуково. Останавливаясь на описании представителя правоохранительных органов, можно выделить, что он представлялся человеком ничем особо не примечательным: имел среднею полноту, достиг тридцатипятилетнего возраста, являлся мужчиной невысокого роста, отличался наполовину облысевшей большой головой, обладал пухлыми, свисавшими книзу щеками и голубыми глазами, въедливыми и словно сверлившими. Основная процедура допроса началась практически сразу.

– Ваши фамилия, имя, отчество? – задавался офицер юстиции простыми вопросами.

– Его зовут Майкл Мэйсон, и он гражданин США, – вмешалась нетерпеливая Хлоя.

– Извините, я спрашиваю не Вас, мисс, а Вашего подзащитного, – неприветливо занервничал представительный следователь.

В последующем, приведя несколько пунктов, процитированных из российских законодательных актов, Сидни убедила несведущего коллегу, что она имеет право консультировать недальновидного доверителя вплоть до момента, прежде чем он сам не соизволит дать хоть какой-то конкретизированный ответ. Потихоньку выяснялось, что служитель правоохранительных органов неплохо осведомлён о некоторых особенностях, не очень удобных при откровенном дознании, и ерепенится только для вида, чтобы «наглые америкосы» не сильно-то зазнавались.

Когда нехитрые формальности посчитались законченными, последовал злободневный вопрос, относившийся, естественно, к мистеру Мишину:

– Господин Мэйсон, объясните, пожалуйста, удивительный факт: на каком основании при Вас обнаружена неимоверная сумма денежных средств, особо заметьте, в валютном эквиваленте – она Ваша?

Майкл нетерпеливо заерзал на стуле, намереваясь ответить, что американская валюта принадлежат его прекрасному адвокату – милой, очаровательной девушке, которая имеет честь заниматься его защитой – однако в тот же самый момент получил неслабый удар, произведённый каблуком ковбойского сапога и направленный ему в голеностопный сустав. Осуществлялся он безо всяческого стеснения и воплощался прямо у всех на виду, следовательно, оказался настолько болезненным, что предприимчивый проныра позабыл обо всём на свете, даже о настоящем, действительном имени (если бы его вдруг спросили, кто он на самом деле, Майкл Мэссон или Михаил Яковлевич Мишин, то он очень бы затруднился с однозначным, наиболее достоверным, ответом).

Возвращаясь к сути, следует уточнить, что предупредительный удар наносился вовсе не для того, чтобы напрочь лишить подозреваемого плута здравомыслящей памяти, а лишь потому, чтобы ненадолго погрузить его в состояние непринужденной и забывчивой безмятежности, не позволяющей отчетливо реагировать на предполагаемые в ближайшем будущем внеплановые события. Честно говоря, доверчивый бедолага пока ещё даже не представлял, что в белокурой голове, прекрасной и ясной, удобно разместившейся на восхитительном теле новой знакомой, в очередной раз всё решительно поменялось и что она вознамерилась защищать проштрафившегося клиента совсем по-иному.

– Да, деньги принадлежат моему доверителю, – резко выдохнула она нежданным ответом, пока незадачливый похититель силился улыбаться, превозмогая пронзившую резкую боль.

– Ты что? – «заклокотал» американский авантюрист, выражая явное недовольство и передавая его на ухо непредсказуемой соучастнице, едва сдерживавшись, чтобы громогласно не заорать, – предполагалось же совсем по-другому – ты чё, презренная аферистка посадить меня, что ли, хочешь?

– Нет, – кокетливо моргая затушёванными ресницами, простодушно ответила миловидная Хлоя; она применила испытанный способ, способный расположить к ней кого угодно (чего уж там говорить про любителя женских юбок, каким всегда считался любвеобильный проныра?), – просто во всем со мной соглашайся, и, поверь, не пройдет и десяти минут, как я смогу нас обоих вытащить – респект?

Следователь не стал воспрепятствовать приватному шепоту, проводимому между собой двумя заокеанскими представителями и сопровождавшемуся убедительными воздействиями: их тайные переговоры он воспринял для себя немного иначе.

– Готовы ли Вы признаться, – настоятельно обратился он к задержанному преступнику, – что похитили денежные ассигнования, выраженные особо крупной суммой в три миллиона долларов и принадлежавшие господину Мак-Когану?