Авантюра, валюта и кровь

– Нет! – очумело выкрикнул Майкл, услышав знакомое имя и вмиг осознав, в какой неоднозначной ситуации он неожиданно очутился (как и всем уважавшим себя преступникам, ему было отлично известно, что Коган – один из главных российских гангстеров, представлявших криминальные интересы русской мафии на приатлантической территории США).

Поняв, с кем он в суровой реальности вступил в опасные игры, Мэссон не на шутку перепугался, и даже предположил, что просто обязан взять непродолжительный тайм-аут, чтобы все как следует обмозговать и получше обдумать. Однако в правилах правоохранительных организаций вдумчивые передышки не то что бы были редки; нет, напротив, они полностью исключались, и решать насущные вопросы предполагалось незамедлительно, не сходя с единого места. В результате, через десять минут словесной полемики, и без того неясные мысли у Мишина и вовсе запутались, и уже практически вели его к признательным показаниям – лишь бы избежать жестокой бандитской расправы и попытаться загладить несоразмерную вину поспешным возвратом всех разнесчастных баксов (сколько ему не прикажут). Он уже совсем приготовился испуганно сдаться, как вдруг более решительная Карина, каким-то необъяснимым женским инстинктом почувствовавшая трусливые колебания стушевавшегося подельника, ещё один раз хорошенечко «познакомила» стопу малодушного доверителя с прочностью обточенного каблука, являвшегося неотделимой частью ковбойского сапога, обутого на прекрасную, но грубую ножку.

– Молчи, лопоухий дурак, – шепнула она нежным, вкрадчивым, зато убедительным голосом, не исключавшим и железные интонации, – наличных денег все равно уже нет: они отправлены по прямому предназначению, и мне пришло несомненное подтверждение, что они уже и получены, и приняты к лечебному производству.

– Ах ты, вероломная «сука»! – заорал облапошенный пройдоха нечеловеческим голосом (несмотря на ее великолепные прелести, он все-таки не смог удержаться от справедливого гнева). – Ты меня просто взяла и подставила, а теперь преспокойненько хочешь упрятать в российских застенках – да я же тебя теперь насквозь, поганую стерву, вижу!

– Можно ли монолог расценивать как признательный? – довольно потирая толстенькие пальчики и язвительно улыбаясь (ну, прямо как мартовский кот) представитель российской юриспруденции продолжал задавать вовсе не привлекательные вопросы.

– Нет, – жёстко ответила Сидни, – означенные деньги являются полноправной собственностью мистера Мэйсона.

– Не понял? – удивился Самодовольный. – И как же он умудрился провести через таможенный контроль невероятную сумму и не потрудился предусмотреть ее официальную декларацию?

– Вот тут Вы, господин следователь, сказали, что у одного уважаемого господина пропало три миллиона долларов, – начала защитную версию Карен, – я, конечно, не сомневаюсь, что он не позабыл задекларировать прибывшие деньги и что вы ознакомите нас с надлежаще составленными документами, оформленными по всем законодательным правилам. Со своей стороны доведу до Вашего сведения, что мой клиент в настоящую страну ничего не ввозил.

– Но как же он ухитрился стать счастливым обладателем трёх миллионов долларов? – неприветливо хмурясь, настаивал въедливый офицер, начинавший понемногу яро чернеть. – Насколько нам известно, он уже смог приобрести автомашину «порше макан», потратив восемьдесят тысяч долларов; плюс Вы, дорогая гражданочка, оплатили недешёвую операцию младшей сестры, планируемую в продвинутой израильской клинике; а ещё, помимо перечисленных мелочей, у подозреваемого изъято девятьсот двадцать тысяч американских долларов – словом, как раз всё сходится и получается ровно три миллиона, пропавшая нужная сумма.

– Господин Самодовольный, – Хлоя упивалась называть людей фамилиями, говорящими за собственных обладателей, – а Вам не могла прийти в голову разумная мысль, что, к примеру, у моего доверителя на территории России могут существовать ранее сделанные накопления и что несостоятельная попытка – чтобы связать случайное совпадение заявленного хищения с недавней тратой некоей суммы, осуществленной досточтимым Майклом Мэссоном – является полностью бредовой идеей?

Поняв основную суть ведомой игры и нисколько уже не сомневаясь, что из следственных органов выйдет целым и невредимым, Мишин теперь «бестолково» помалкивал и воочию наблюдал за умственной борьбой, происходившей среди американских и российских юристов. Впрочем, сейчас его гораздо больше заботило нечто другое: что он будет делать, когда покинет пределы полицейского кабинета (если быть откровенным, он чувствовал себя здесь и спокойнее, и увереннее, вопреки тому незавидному положению, когда, сам себе предоставленный, окажется на московской улице)? Пока он обдумывал сомнительное положение, Сидни всё более распалялась и добавила к предъявленным аргументам еще один значительный козырь: