Авантюрист

Тереза была не такая хорошенькая, как Девон, но, с другой стороны, ее лицо казалось более интересным. Нос несколько длинноватый, прямой, с нежно раздвинутыми сводчатыми ноздрями. Глаза — их можно было рассмотреть, когда она давала себе труд взглянуть на вас, — большие, спокойные, красивые, но веки бледно-голубоватые, а внизу тени. Ребекке было ясно, что это связано с образом жизни, какой ведет девочка. Очень впечатляющим был широкий подвижный печальный рот. Ребекка знала, что если хотя бы однажды Тереза заставит его улыбнуться, ее сходство с Райаном окажется еще сильнее и еще… болезненнее. Тереза сжала подлокотники кресла с таким же отчаянием, с каким только что сжимала край раковины. Ребекка почувствовала прилив острой жалости. Наверное, жизнь этой девочки состояла из непрекращающихся, следующих друг за другом тяжелых испытаний.

— Они к тебе хорошо относятся? — заботливо спросила синьора Фиорентини.

— Хозяин немного тиран, но вторая девочка очень милая. В общем, они меня устраивают.

— Если не понравится, ты всегда можешь вернуться сюда, — заверила ее синьора Фиорентини. — Никто не займет твою комнату до середины зимы. Да и если даже кто-то сюда приедет, мы всегда тебя устроим. Можешь не беспокоиться.

— Спасибо вам большое, синьора Фиорентини, — сказала Ребекка.

Синьора Фиорентини, помолодевшая после священнодействий Марчетты, спрятала сплетенные руки под своей большой грудью.

— А если этот мужчина хоть пальцем тебя тронет, скажи только слово, и мои мальчики заставят его пожалеть, что он родился на свет.

Ребекка видела, что Тереза разве что не скрипит зубами, Марчетта болтала без перерыва, не обращая внимания на то, что девочка ее не понимает. Когда же она закончила и высушила волосы, результат оказался поразительным.

— Ты выглядишь замечательно, — в восторге воскликнула Ребекка. — Ты такая хорошенькая, Тереза. Посмотри!

Тереза глянула в зеркало и отвернулась. Но Ребекка не могла скрыть радости. Трансформация с девочкой произошла удивительная. Воронье гнездо на голове превратилось в копну мягких кудрей. Оказывается, у нее прекрасная форма лица. Прежде грязные космы, закрывающие щеки, делали девочку немного похожей на хорька. А теперь выяснилось, что у нее высокие скулы и длинная стройная шея. Она выглядела очаровательной.

Марчетта достала баллончик с лаком для волос, но Ребекка покачала головой.

— Не надо, Марчетта. Она хороша и так. Спасибо тебе большое.

— Послушай, — сказала, смеясь, синьора Фиорентини, — вы сейчас выглядите как мама с дочкой. По возрасту она вполне могла бы быть твоим ребенком.

Ребекка вздрогнула, подумав: как хорошо, что Тереза не понимает.

Ну что ж, что бы ни случилось, но против этих конструктивных изменений во внешности Терезы, наверное, ни Майкл Флорио, ни Девон возражать не будут. Она расплатилась с Марчеттой, попрощалась и усадила Терезу в джип.

— По этой дороге я привыкла ездить на мотороллере, — сказала Ребекка, радуясь успеху. — Но на джипе твоего отца много приятнее.

Тереза сидела с кепкой на коленях, глядя вперед. Сейчас она выглядела совсем другой, словно стрижка освободила ее от чего-то обременительного и неприятного. В посадке головы на стройной шее было что-то неуловимое, отчего девочка казалась Ребекке одновременно и беззащитной, и смелой.

— Я смотрю, ты с этими женщинами в хороших отношениях, — сказала Тереза.

— Они очень добрые.

— Ну и что? Все равно чужие. Я вот не могу так расслабиться с незнакомыми людьми.

— Для этого нужно совсем немногое, — сказала Ребекка. — Не дичиться, а просто сделать шаг навстречу. И люди всегда откликнутся.

Тереза повернула к ней грустные глаза.

— Ты говоришь об этом с такой легкостью. Мне бы хотелось быть похожей на тебя.

Ребекка промолчала, не доверяя себе.

— Может быть, нам лучше теперь вернуться домой? — спросила она после небольшой паузы. — Ты действительно сказала отцу, что поедешь со мной?

— Я оставила ему записку.

— Даешь слово?

— Даю, — твердо ответила Тереза. — Зачем нам возвращаться домой? Поехали на рынок, как и собирались.

— Ладно.

Они благополучно добрались до Урбино и даже ухитрились найти место для парковки на маленькой старинной улочке, между церковью — прямо у двери — и мраморным фонтаном со скульптурной группой дельфинов. Тереза вылезла, изумленно оглядываясь.

— Понесешь корзину? — спросила Ребекка.

Тереза осторожно взялась за ручку, как если бы это было живое существо. Ребекка повела ее по булыжной мостовой, показывая интересные места. Вся бледная, Тереза озиралась вокруг. Ее удивляло и восхищало буквально все: монахиня, вышагивающая в своем черно-белом одеянии, витрина булочной и даже смешной маленький «Фиат 1600», который для этих узких улочек был самой подходящей машиной.

— Что здесь написано? — спросила Тереза, остановившись у церковной стены.

— Это по-латыни, — сказала Ребекка. — Церковь построена по велению епископа Иннокентия. Впоследствии он стал римским папой.

Терезе удалось разобрать дату.

— Это было в тысяча четыреста шестьдесят восьмом, верно?

— Да.

— Пятьсот тридцать лет назад.