Авантюрист

Блюющие черными невесомыми «пикселями» сквернавцы во множестве валились мусорными мешками, образуя вокруг меня настоящую свалку подрагивающих тел. Большинство опадало к моим ногам без признаков жизни, но некоторые умудрялись более чем правдоподобно агонизировать — энергично сучили конечностями, барахтались и хрипели. Задними рядами врагов овладела паника — они еще не успели осознать, что происходит нечто из ряда вон, но та волна, что выбила поганые души из ближайших ко мне рядов и повалила наземь среднюю часть толпы, спровоцировала массовую истерику, дойдя до окраины. Забавно было наблюдать, как искажались лица тех, кто видел гибель подельников. В следующую секунду успевшие лишь испугаться сами валились на землю в судорогах, роняя оружие. И это продолжалось и продолжалось. Никаких внешних спецэффектов — разноцветных волн или «лучей смерти», — не считая последних выдохов крупнозернистого черного пара из вражьих глоток.

Завороженный зрелищем магического геноцида, я медленно поворачивал голову, радостно удивляясь происходящему. В реальность мое сознание вернула острая боль. Повязка, маскирующая браслет, вспыхнула прозрачным, но весьма жарким пламенем. Тряпица сгорела в считаные мгновения, сквозь облачко невесомого пепла ударил нестерпимо яркий свет. Отвернувшись и закрыв глаза левым локтем, я задрал руку с браслетом над головой. С трудом сделал шаг, другой, утвердился на бездыханных телах павших офицеров-изменников. Чтобы божественный свет разошелся дальше, чтобы ни одна тварь не ушла, не ощутив на своей шкуре гнева Асеня. Я ликовал не из-за появившейся вдруг надежды на спасение, а от того, что вершился правый суд: свет рассеивал тьму, чистота уничтожала скверну, порядок одолевал хаос.

Вдоль моего позвоночника от земли к браслету словно пробегали молнии — на какое-то время внутри меня не осталось ничего, кроме крика боли и радости, рвущегося наружу сквозь бесконечный лабиринт моего существа.

Внезапно в глазах свет померк. Лишь ударившись коленями о металл доспехов, я понял, что ноги мои подкосились, и, переживая сильнейшее опустошение, обессиленно упал на трупы поверженных врагов.

Краткий миг тишины взорвался нечеловеческими воплями. Я и не надеялся, что сила Асеня удавит всех подлецов и негодяев. Однако результат превзошел ожидания. Треть супостатов, а также большинство их домашних питомцев гарантированно отдали концы, еще треть билась в конвульсиях с неясным исходом, остальные же с воем, закрыв ладонями глаза и прихрамывая, разбредались прочь.

Раздались первые выстрелы. Пока непонятно, кто стрелял, — Белов или кто-то из вражеских командиров уцелел и пытался остановить бегство, сплотить бандитов.

Как можно быстрее поднялся на ноги посреди поля смерти, сжимая готовый к бою револьвер. В левой руке болталась цепь с амулетом — я умудрился на ощупь «затрофеить» у «красного» защитный камешек. Ему уже все равно, а мне точно еще пригодится.

Никаких сигналов к атаке своему отряду заранее не назначил, поэтому, утвердившись на ногах, отыскал взглядом придорожные заросли, скрывающие русинов, и помахал револьвером в направлении мечущихся врагов. Сам же рысаком метнулся к развалинам, чтобы не мешать стрелкам исполнять их прямые обязанности — поражать огнем растерянных и оглушенных врагов.

Не помня себя, несколько раз перепрыгнул неподвижные трупы, растолкал группу ошалевших и, похоже, ослепших врагов и оказался у крепостной стены.

Рядом с пушкой приходили в себя трое одинаково обмундированных в кожаные доспехи солдат. Невзирая на русые волосы и простые располагающие лица, расстрелял расчет в упор. С оружием — значит, враг, а уж внешность дело десятое.

Припал спиной к стене. Провел взглядом по кругу. Перезарядил. Револьвер отправился в кобуру — на замену ему схватил новенькую короткую винтовку с примкнутым штыком, выпавшую из рук убитого артиллериста. Как и в предыдущих случаях, пальцы взаимодействовали с механизмом сами. Мягко отошел назад пахнущий ружейным маслом затвор, и глазам предстало донце пули, плотно сидящей в стволе. Одно движение, неразличимое на фоне боевого шума клацанье металла, и оружие готово к бою.

Через баррикаду камней неуклюже перевалился сквернавец с обнаженным палашом в дрожащей руке. Едва мои глаза встретились с мутными бельмами, как гулкий выстрел трофейной винтовки, казалось, одним лишь грохотом проломил его череп, отправив в Бездну вслед за пушкарями.

Как только я юркнул в укрытие, многоголосый вой поверженных силой Асеня сквернавцев распался на отдельные вопли. В ту же секунду поле боя накрыл дружный залп десятка ружей. Эти жалкие брызги свинца принимающая сторона скорее всего не заметила. В картину боя вписался скорострельный «мастерворк» Белова. Через несколько томительных секунд в хаотично мечущуюся толпу врезался еще один залп, выбив из нее новую порцию воя подранков, панических воплей и топота убегающих. Вновь секунды, наполненные воплями, и еще залп! Гром русинского «Ура!» на время заглушил все прочие звуки.