Авантюрист

Мимо нас прямо по вражеским телам, взволнованно храпя, проскакала приземистая большеголовая лошадка рыжего окраса. Где-то за донжоном конюшня? — посетила меня мысль. Ну конечно же, ведь лошади и таскали все эти обозы! Тягловые ратаи и куланы, вот кто! Возникшая в глубинах моего разума поговорка «Мир дурака полон открытий» совершенно четко указала мне на интеллектуальную активность подселенца. Как же ты вовремя, камрад! Небось опять расскажешь мне кучу второстепенной шелухи вместо совета, как одолеть супостата с наименьшими потерями?!

Я, Белов и Молчун использовали передышку, чтобы перезарядить все наличное оружие, пополнить арсенал и боекомплект за счет покойных артиллеристов. Кулек пистолетов и пульниц приволок рекрут Нил, оставшийся при Молчуне, чтобы перезаряжать оружие. Парень морщился при каждом вдохе — видно, получил в драке по ребрам или ушибся о камни. Так или иначе, каждый из нас приобрел несколько саднящих царапин или синяков, но, к счастью, обошлось без серьезных повреждений, требующих лечения.

— Братушки, выручайте! Братушки, мы здесь! — донеслось откуда-то из-под земли.

Справа от нашей позиции вспыхнула скоротечная рукопашная схватка: хэканье, удар тела о деревянный ящик, треск рвущейся ткани, — после чего над землей поднялась лестница. Из башни раздался хлесткий винтовочный выстрел, затем целая серия пистолетных. Лестница подрубленным деревом рухнула вперед.

— Бей по бойницам все, кто может! — приказал я, понимая, что опоздал прикрыть неизвестного бойца, обнаружившего зиндан с пленными.

Со всех сторон крепостной стены по врагу грянули «дербанки» и трофейные «стволы». Несколько секунд каменную облицовку бойниц энергично клевала «стая хищных птиц».

— Молчун, Белов, на помощь туда, скорее! Я прикрою!

В ту же секунду послал пулю прямо в темный узкий провал над воротами. Бойцы одним рывком преодолели заваленную вражескими телами аллею. Следом рванул Нил, и я не успел остановить бойца. Вражеский свинец ударил его в грудь и голову. Падая, молодой русин развернулся и не рухнул ничком, а словно лег на спину, продолжая смотреть в небо.

Едва высунул голову, чтобы отомстить, как получил деревянной щепой в щеку. Едва не в левый глаз. Пули рвали воздух над головой, одинаково зло били в новые ящики и в старые стены. А как же мой трофейный щит? Я ведь не зря накинул его на шею! Камень подмигнул мне половинным зарядом. Похоже, он уже не раз спас мне жизнь, надо быть осторожнее!

Снова дали залп мои стрелки. Кадет и мастер-стрелок, укрывшись за арбой, разрядили свои ружья по врагу. Позади них поднялся, опираясь на кулак и рукоять кинжала, контуженый сквернавец, но кто-то из русинов опередил меня, вогнав подранку свинцовый гостинец меж лопаток.

Мы постреливали по бойницам. Противник вяло отвечал. Из-под земли продолжал молить о спасении хор солдатских голосов. Ситуация сложилась патовая: штурмовать башню наличными силами мне не представлялось возможным, а освободить пленных под огнем загнанных в угол крыс и вовсе из области фантастики.

Однако жизнь в очередной раз показала, что безвыходных ситуаций не бывает. Нам оставалось только повернуть дело к своей пользе. Сначала в одной из бойниц мелькнул белый лоскут. Затем из соседней высунулось копье с белой рубахой, привязанной за рукав. Универсальный символ перемирия энергично поднимался и опускался, насколько позволяла узкая бойница. Либо у осажденных банально сдали нервы, либо они решили потянуть время или измыслили какое коварство.

— Прекратить огонь! — крикнул я своим бойцам, оставаясь в укрытии и подозревая подвох.

— Не стрелять! — передали мой приказ по цепочке. — Не высовываться!

В наступившей тишине из башни донеслись крики на русинском:

— Не стреляйте! Переговоры!

— Я буду говорить только со старшим офицером! — пытаясь набить себе цену, прокричал осажденным. А засевшим с той стороны «аллеи трупов» Молчуну и Белову вполголоса сказал:

— Не договоримся, так хоть главного угробим.

— Не по чести, — скривился перезаряжающий ружье кадет.

Молчун издевательски хмыкнул и сплюнул. Я счел необходимым прояснить свою позицию:

— Баронет, у предателей нет чести. Играть в благородство с подонками мы не будем.

— Благородство — это не игра! — искренне возмутился Белов.

Подселенец посоветовал мне следить за языком. Как-то в суете последних событий я упустил, что нахожусь в чужом «монастыре», где свой устав следует продвигать по возможности ненавязчиво, выбирая выражения.

— Вы правы, мой друг, не игра. И ставки здесь не медяки и империалы, а жизни. — Мы с Беловым одновременно повернулись к убитому рекруту Нилу. — Баронет, помните о том, что эти изменники подставили батальон под расстрел, они повинны в гибели княжны и пытках пленных. А сейчас, готов спорить, они будут нам угрожать, тянуть время или попытаются купить.

— От меня им пощады не будет, — заявил Белов. — Но как человек чести обязан напомнить вам, господин подофицер, о правилах ведения войны.