Авантюрист

Буян отрицательно покачал головой. Оказалось, что ушедшие за ранеными шестеро стрелков, включая Молчуна, при шести тягловых ратаях не входили в число тридцати четырех солдат, что двигались сейчас с нами. Так же и двенадцать бойцов под командой Белова, что продолжали прикрывать тыл отходящего отряда. Однако немалая сила собралась. Если с головой распорядиться, то выйдет много вражеской крови выпустить на землю Скверны. Если не сложу эту самую голову по глупости…

— Кто в головном дозоре?

— Рядовые Паленый и Григорий Рыжий. Обозники, но вроде сметливые. Из старослужащих, — гримаса на лице мастера-стрелка выражала сомнение в способностях новоявленных разведчиков. Вот только других в наличии не было — в зиндан попали как раз те самые обозники, прочие же полегли на тракте. К слову, самые боевитые бандиты и наемники навеки остались вдоль него же. Именно благодаря героизму русинских стрелков, проявленному в том бою, мы сейчас «живы и ножкой дрыгаем» — пришла на ум имперская поговорка.

Снова вдоль тропы пошли густые кусты — тут любая тварь незамеченной подкрадется к любой части обоза. Ладно, отмахнулся я от важного дела, как от мухи, пока важен сам факт наличия дозора, а кто там службу исполняет… эх, кто есть под рукой — теми и воюем. Вон из какой передряги выбрались, да еще с прибытком в силах и средствах. Притом немалым. Надо срочно разбираться со всем хозяйством. Битву наполовину просохатил, так хоть на оргвопросах отыграюсь.

— Приготовь умыться и переодеться, — озвучил просьбу-приказ.

С трудом стащил с себя липкие почерневшие лохмотья, еще утром бывшие вполне справной рубахой. Штаны боевые действия пережили немногим лучше. А вот модный офицерский шарф оказался утрачен безвозвратно.

Не стесняясь проходящих мимо подчиненных, я вяло, но продолжительно оросил придорожные кусты подозрительно темной струей. Почки не стонали, значит, обман зрения. Затем подставил руки под флягу Буяна, сполоснул лицо, плечи и грудь, вытерся чистой холстиной. Освежился, так сказать, в походных условиях. Еще бы побриться не мешало. Для большего соответствия образу офицера в глазах моих новых подчиненных.

Ветер издалека донес ружейный залп, пронзительные крики и клич сквернавцев «Агр-ра-а!». Кто знает, какой ценой сейчас стрелки Белова покупали нам небольшую передышку?!

Едва нагнали ушедший за время туалетных процедур арьергард, как мастер-стрелок ненадолго оставил меня с незнакомыми бойцами, топавшими за картечницей, а сам без объяснений проскользнул вдоль растянувшегося по тропе обоза.

Рядом со мной шли безусые мальчишки и старики с богатой растительностью на суровых сухих лицах. Многие были избиты, легко ранены, поголовно одеты в лохмотья и через одного разуты. Зато вооружены внушительно, хоть и разнообразно: наряду с привычными «дербанками» встречались трофейные пистолеты и карабины, палаши, сабли и неуставные топоры. Солдаты с робким интересом разглядывали контуженое и полуголое чудо природы в моем лице.

— Выше нос, бойцы! Мы эту сволоту били, бьем и бить будем! — хотел еще завернуть, что это не отступление, а коварный тактический прием, в результате которого мало никому не покажется, но вовремя остановил словесный понос. Дело надо делать, а не лясы точить.

Прекратившие движение и вытянувшиеся как по команде русины не сразу нашлись, что ответить. Один затянул: «Рады стараться, ваше благородие», второй крикнул: «Слава!», третий промычал что-то невразумительное, прочие же временно лишились дара речи. То ли человеческое обращение со стороны незнакомого военачальника их пугало, то ли просто растерялись. А может, все дело в том, что офицером-то я как раз и не выглядел? Какой-то рыхлый и расхристанный барчук с револьвером и «мажеской фигулькой» — разве в таком виде должен представать боевой офицер перед своими чудо-богатырями?

Да и сам не знал, что говорить дальше. Глядел в полные надежды солдатские глаза, и все всплывающие в памяти слова мне вдруг показались какими-то мелкими, пустыми и в осмысленные предложения никак не складывались. Секунды тянулись, бойцы смотрели на меня. Квадратное «сито», венчающее жерло орудия, виляя и подпрыгивая на ухабах, удалялось.

Затянувшуюся паузу нарушила пара кашеваров. Рядовой Емельян и неизвестный мне крупный бородатый мужик обошли солдат, выдавая им не очень аккуратно нарезанные куски хлебных лепешек, вяленого мяса и сала.

Заметив мое к ним внимание, солдаты прекратили выдачу пайков.

— Емелька, дуй за концервами, — бородатый свойски двинул помощника локтем в бок.

Ральф в моей башке глупенько хихикнул. Солдаты считали консервированные продукты исключительно офицерской едой, но ничего смешного в этой ситуации я не увидел. Только информацию, что в обозе имелись консервы.

— Отставить «концервы»! Давай, что там у тебя?

Время спать, а я не ел! Это виданное ли дело, чтобы офисный хомяк так развоевался, что про завтрак с обедом забыл? Непорядок, так и отощать недолго.

Мужик протянул мне лепешку и долго выбирал кусок копченого мяса побольше.