Авантюрист и любовник Сидней Рейли

Офицер подошел к стоящему в углу телефонному аппарату и принялся накручивать ручку. «Вдруг и в самом деле позвонит Круппу?» — струхнул было Массино. Но терять ему было нечего. Мошенников обирают, а шпионов расстреливают.

— Яволь! — немец вытянулся в струнку с телефонной трубкой у уха. Наверно, получил выволочку от начальства. — Яволь, герр генерал!

Он сделал знак, и задержанному развязали руки.

— Что, распекли тебя, лейтенант? — развязно спросил Винченцо, растирая затекшие запястья. — То-то же! Не будешь в следующий раз трогать невинного коммерсанта.

— Энтшульдигунг, господин Беренс, — доктор протянул Массино его паспорт. — Примите наши извинения. Нас неверно информировали. Вы можете быть свободны и еще успеете на поезд.

…Оказавшись снова в своем купе, «честный коммерсант» первым делом запер дверь и вытащил из-под полки ботинки. Дрожащей рукой прощупал их внутри… Слава Богу, алмазы были на месте! Винченцо переобулся и вздохнул с облегчением. Если бы камушки пропали, он во век бы не рассчитался с Мандроховичем. Все обошлось лучше, чем можно было надеяться. Даже взятку глупым геррам не пришлось давать. Сами отпустили.

Из «БЛОКЬ-НОТА» неизвестного

«Не люблю я эти общественные потрясения. Об исторических событиях приятно прочитать в книжке на сон грядущий. А жить, когда вокруг стреляют, мне не очень нравится. Вот, пожалуйста, из-за Февральской революции не успел получить комиссионные от мистера Макдауэлла! За последнюю партию снаряжения для флота, самую крупную. Утешает только то, что все прежние суммы он выплачивал с американской аккуратностью. Если удастся вырваться в Соединенные Штаты, потребую свое. Не отвертится! А пока половлю рыбку в мутной воде родной сторонушки… Пусть белые и красные бьют друг другу морды. Оружие малыми и большими транспортами пригодится всем. Итак, снова берусь за старый промысел…

…С ними можно иметь дело. Культурная нация. Один недостаток — свысока глядят на всех остальных. Оно и понятно — мировая держава, колонии по всему земному шару. Удивительно, как они держатся за всю эту обветшалую рухлядь — королева, лорды, сэры и пэры… И, однако, великую Британию создали не они, а глазговские да ливерпульские купчины, на своих допотопных парусниках ввозя в старушку Европу перец, корицу, имбирь… А что, это отличная идея! Пряности! Решено — занимаюсь пряностями и немножко кокаином… Это прекрасное прикрытие для винтовок и пушек…»

Петроград, конец 1917 года

— Еленочка Шарлевна, радость моя! — Массино игриво пощекотал женщину за ушком, где трогательно завивались колечки волос.

— Отстань, — лениво отмахнулась она. — Ты платишь мне деньги за комнату, а этих глупостей мне и даром не надо.

— Ну почему же? — удивился Винченцо. — Я высоко оценю твою благосклонность. Хочешь бриллиантовое колье?

— На кой ляд мне твое колье? — огрызнулась Елена. — Раздобудь лучше хлеба, пшена и картошки, иначе загнемся с голоду. За твое колье на базаре ржавой селедки не дадут!

— Со мной ты не пропадешь, золотко, — Массино поймал и на лету чмокнул хорошенькую ручку. — Перебои с продуктами — не беда… Я знаю еще несколько мест, где всегда можно разжиться кое-чем повкуснее селедки. Ты сможешь питаться, как королева, если не будешь мне отказывать в маленьких радостях жизни…

Елена Шарлевна презрительно фыркнула:

— Пока я от тебя ничего не видела, кроме пустых обещаний… Дай мне наесться и выпить хорошего вина, а уж потом заводи разговоры о постели…

— Твое желание для меня — закон! Бегу, лечу его исполнять! — Винченцо сделал пируэт на «счастливых» довоенных ботинках, спасших ему два года назад мандроховические алмазы. — Доставай пока скатерть, тарелки и рюмки, радость моя!

От еды Елена отяжелела, смотрела сонно и вяло реагировала на ласки своего квартиранта. Но он все равно был доволен — здесь по крайней мере была гарантия, что не подхватишь триппер или, хуже того, льюэс. Ищи потом венеролога!

— Ну, проснись же, детка, — жарко дышал в ухо женщине коммерсант, — обними своего зайчика… В двери забарабанили.

— А, черт! — Массино слез с кровати и принялся одеваться. — Кто это в такой час?

— Наверно, с обыском, — зевая, предположила Елена Шарлевна. — Все ходят, ходят, а чего ищут? Неизвестно…

…Когда постояльца увели, хозяйка достала из-за божницы толстый бумажник и пересчитала купюры. На месяц хватит, а там видно будет. Колье она тоже припрятала заранее, перед тем как донести на Винченцо в ЧК, и на селедку менять его не собиралась.

— Слава Богу, — сказала она себе, — что обыскивали только комнату моего зайчика и не обшарили всю квартиру…

К немалому изумлению Елены Шарлевны, под утро Массино уже вернулся и стал лихорадочно собирать вещички.

— Вот радость-то! — растерянно повторяла женщина, проклиная про себя гуманность чекистов. — Могли ведь и расстрелять…

— Типун тебе на язык! — коммерсант бросал в баул все подряд. — Черт возьми, куда подевался бумажник?

— Может, останешься? — торопливо спросила хозяйка. — Столько еще не съедено, не выпито…

Но Винченцо не так легко было обвести вокруг пальца.