Авантюрист и любовник Сидней Рейли

Москва, Кремлевская больница, 1 октября 1925 года

Дзержинский закашлялся. Лицо его побелело от натуги. Артузов вежливо переждал, пока пройдет приступ.

— Кхе-кхе, — Феликс Эдмундович в изнеможении откинулся на подушки. — У чекистов… не бывает… провалов…

— Виновные будут наказаны, — торопливо заверил больного председателя ОГПУ Артузов. — Мессинг уже сложил с себя полномочия…

— Неправильно мыслишь, Артур… — Дзержинский утер рот платком. — Никаких виновных! Все, участвовавшие в операции, будут награждены…

— То есть… как? — оторопел Артур Христофорович.

— Пиши… Мой приказ… — Феликс Эдмундович прикрыл глаза и начал диктовать: — Чтобы обезвредить опаснейшего врага Советской власти, сотрудники ОГПУ под видом деятелей якобы существующей в СССР подпольной антисоветской организации вошли в доверие к коварному агенту британской разведки и американских спецслужб Сиднею Рейли… Заманив матерого шпиона… Или нет, погоди… Сделаем по-другому.

Артузов замер с карандашом наготове.

— Ты сейчас свяжешься с ребятами из «Известий» и дашь им информацию… Дескать, пытаясь проникнуть на нашу территорию, матерый шпион был убит на границе… Пусть видят, — глаза Феликса Эдмундовича загорелись, — как работают советские пограничники. Кстати, поощри там как-нибудь своих ребят…

— Простите, товарищ Дзержинский! — запротестовал Артузов. — А как же «Трест»?

— Спокойно! К «Тресту» инцидент не имеет никакого отношения. Убит шпион Рейли, а эсер Железный благополучно выбрался из страны. Куда он потом делся — это его личное дело. Он, кажется, в Штеттин собирался?

— А Захарченко? Проклятая баба что-то заподозрит…

— Якушев ей объяснит, что в целях безопасности Железного переправили другим путем.

«Личность убитого при нарушении границы установлена. Им оказался капитан С. Д. Рейли, сотрудник британских секретных служб, еще в 1918 году заочно приговоренный Верховным революционным трибуналом к смертной казни…»

(«Известия», 2 октября 1925 года.)

Москва, Кремлевская больница, раннее утро 3 октября 1925 года

— Вот и хорошо, еще одну ложечку…

Капля каши упала на сорочку, и медицинская сестра заботливо убрала ее с груди больного накрахмаленной салфеткой.

— А теперь молочка попьем… Ну, не капризничайте… Вы должны хорошо кушать, чтобы поправиться…

Дверь громко хлопнула. Медицинская сестра вздрогнула от неожиданности и вскочила. По одеялу растеклась белая лужица.

— Кто вам позволил? — вспылила девушка, лихорадочно промокая салфеткой пролитое молоко. — Кто вас сюда пропустил? Больного нельзя тревожить!

Не обращая на ее протесты никакого внимания, ранний посетитель прямиком направился к постели больного, размахивая над головой вчерашними «Известиями».

— Феликс Эдмундович! Они все что там, с ума посходили? Как его могли убить на границе?

— Идите, Тасенька… — Дзержинский ошарашенно уставился на молодого человека. — В чем дело, товарищ Стырне? Что еще произошло?

— Ну как же?! — следователь КРО бесцеремонно отодвинул в сторону худые ноги председателя ОГПУ и плюхнулся на кровать. — Это что же получается: я ловлю, раскручиваю, он все признает, подписывает… А эти — чужие лавры себе присваивают…

— Объясните еще раз толком, — потребовал Дзержинский. — Кого вы ловите? Кто все признает?

— Рей-ли, — внятно, по слогам произнес Стырне. — Сидней Джордж Рейли.

— Разве его не застрелили на границе? — Феликс Эдмундович был крайне удивлен.

— Какая граница? Он у нас на Лубянке во внутренней тюрьме с двадцать четвертого года… Вначале, конечно, отпирался… Прикрывался фальшивыми именами… Зелинский, Розенблюм… Но после соответствующей обработки… Мы старались, Феликс Эдмундович, очень старались… Он все признал. Теперь все протоколы подписаны.

— А где вы его взяли? — недоверчиво поинтересовался Дзержинский.

— В поезде. Знаете, о ком я говорю? Помните, в прошлом году вы нас собирали на расширенный актив? Вы тогда сказали: «Враг не дремлет. Он пользуется любой лазейкой… Шпионы иностранных держав спят и видят во сне…» Знаете, кто такой Рейли? Его приговорили к расстрелу еще в восемнадцатом году… Жаль, я тогда был еще совсем дитя. Но я поклялся себе, что найду и выведу этого гада на чистую воду, чего бы мне это ни стоило! И я поймал его, схватил за руку! Что с вами, Феликс Эдмундович?

Дзержинский уткнулся в подушку. Он издавал какие-то странные звуки.

— Вам плохо? — перепугался Стырне. — Сестра! Доктор! Помогите!

— Не надо, — сквозь смех с трудом выговорил больной. — Ой, не могу! Воистину, правая рука не ведает, что творит левая! Ха-ха-ха! Значит, есть еще один Рейли?!

— Почему еще один? — обиделся следователь. — Единственный…

— Вы молодец, Владимир Арнольдович, — председатель ОГПУ слабо похлопал его по коленке. — Идите и работайте. Так держать и впредь… Какой, говорите, у него псевдоним?