Авантюристка в Академии

С подобным отношением я сталкивалась впервые, а потому сразу присмотрела орудие защиты. Часы с купидоном или настольная лампа подходили как нельзя лучше в качестве самообороны.

– Вижу, вы осторожны. Это похвально, – улыбнулся лысоватый часовщик, явно заметив мое напряжение. – Не далее как вчера я получил письмо от вашего отца с просьбой помочь в случае неприятностей. И надо сказать, я и сам был готов это сделать. Хочу, чтобы вы знали: я должник графа, и присмотреть за его единственной дочерью для меня большая честь.

Признаться, я не ожидала подобного поворота и позволила себе удивиться. А Гилмор тут же уловил мой интерес.

– В Тасване меня бы приговорили к десяти годам за торговые махинации. Но нет, не думайте обо мне плохо. Я перешел дорогу королевскому часовщику, только и всего. Мои работы имели успех, и он счел меня опасным конкурентом. Ваш отец вывез меня в трюме корабля, наполненного зерном. Это и спасло меня от тюрьмы. Знали бы вы, как порой ощущалась качка… А здесь я снова уважаемый человек и живу так, как мне хочется.

Подозреваю, вместе с зерном папенька транспортировал ром, запрещенный к продаже за границей королевским указом. И как-то само собой представился часовщик, лежащий на желтой груде и попивающий из бутылки. Отчего-то в моих фантазиях Гилмор пел песни…

– Простите за бестактность, господин Гилмор. А у вас есть семья? – полюбопытствовала я. Тяжело одному, особенно когда покинул родину.

– Есть. Когда все произошло, я был не женат. А теперь вполне солидный человек с супругой и дочерью. Так что, если будет грустно, заходите в гости.

– Спасибо. Я тут не одна, со мной двое братьев. А что еще написал мой отец?

– Вам граф Илларис прислал отдельное письмо. Чашечку чая? А заодно прочитаете.

Господин Гилмор повесил на дверь табличку «Закрыто» и повел меня внутрь дома. Оказалось, второй этаж полностью занимала его семья. Госпожа Гилмор и их дочь-подросток встретили меня радушно, а пироги и печенье с малиновым вареньем были выше всяких похвал. В какой-то момент меня оставили одну, и я раскрыла запечатанное магическим сургучом письмо. Его мог прочесть только тот, кому оно адресовано. Иначе бумага попросту истлевала прямо на глазах, рассыпаясь в пепел.

«Дорогая Амелия!

На время следствия нам запретили перемещаться порталом за пределы страны. Не волнуйся и братьям скажи, что это временно. За нами установлена слежка, и не знаю, как долго это продлится. Чтобы не навлечь на себя лишние подозрения, мы вынуждены прекратить всю торговлю. Ждем окончания расследования.

Передаем письмо через Гилмора, чтобы ты точно его получила.

Любящие вас родители».

Что там происходит?!

Гилморы мудрые люди, и оставленная зажженная свеча предназначалась именно для того, что я сделала. Письмо сгорело, а пепел удобрил несколько цветов, стоящих на подоконнике. Захоти кто-то прочесть, ни за что бы не воссоздал. Да и не было там ничего особенного. Просто родители просят нас не расстраиваться, что не могут навестить.

Поблагодарив гостеприимное семейство, я покинула магазин, предварительно купив подарок для Сельмы. Аккуратные черные часики, с таким же циферблатом и белыми стрелками и цифрами, мне виделись достойной вещью.

На прощание Гилмор посоветовал магазин, в котором вполне официально можно купить защитные артефакты. И я намеревалась его посетить.

Глава 11

Оказавшись на улице, я повертела головой, снова раздумывая, идти пешком или крикнуть извозчика. Но все-таки решила прогуляться. Дождя нет, наказание за провинность закончено, так чего торопиться? До ночи еще много времени, а задано сегодня совсем немного.

Сидя в экипаже, не все прелести города рассмотришь, а пешему многое доступно. Я с интересом рассматривала витрины приглянувшихся магазинчиков и лавок, в некоторые заходила. Город очаровал своей аккуратностью и свежестью. Хорошо, что можно спокойно выйти за пределы академии. Для учащихся это отдушина.

По дороге я все думала, не стоило ли расспросить Гилмора про местные банки – нужно ведь куда-то переправить сапфир. Но отказалась от этой затеи. Если бы меня подозревали, то проверка давно могла нагрянуть. Даже дракон перестал предъявлять претензии.