Авантюристы

— Всю эту ночь я продумала: поступить ли в монастырь или посвятить жизнь служению вам, и решила, что являться перед вечным Судией, не уплативши своего долга перед вами, было бы нечестно, — сказала Клотильда, оставляя вопрос дяди без ответа.

Он подошел к двери, запер ее, затем сел в кресло у камина с догорающими угольями и, указав ей на другое кресло против себя, сказал:

— Ты судишь правильно. Садись и потолкуем. О, не бойся, тайн твоих я не коснусь и требовать твоего доверия не стану! Если ты не чувствуешь потребности открыть мне свою душу, это — твое дело; я должен только знать: можешь ли ты быть нам полезна при том нравственном состоянии, в котором ты теперь находишься?

— Я совершенно здорова, мои силы и способности все те же.

— Хорошо. Ты меня никогда не обманывала, и я не могу не верить тебе. Перейдем к делу. Почему ты непременно хочешь служить с кавалером д'Эоном?

— Потому что он отправляется в Англию.

— В Россию ты, значит, ехать не желаешь? — спросил аббат, не спуская с племянницы пристального и пытливого взгляда.

Она вздрогнула, и по ее лицу пробежала судорога, точно от прикосновения горячего железа, но, тотчас же овладев собой, она решительно вымолвила:

— Не желаю.

— Жаль. Там у нас теперь завязываются интересные интриги. Царица Елизавета сделала манифестацию в пользу малолетнего сына великой княгини. Есть полное основание надеяться, что он будет объявлен наследником престола вместо отца, а его мать — регентшей. Нам нужна там особа, которая служила бы нам, как Каравакша в былое время, понимаешь?

Клотильда молча кивнула.

Тогда аббат продолжал:

— Мне нечего говорить тебе, что обстоятельства, равно как и лица теперь уже не те, что двадцать лет тому назад, и что такая личность, как Каравакша, при такой умной и просвещенной принцессе, как великая княгиня, большой пользы нам теперь не принесла бы. Тут нужна такая девушка, как ты, которая подружилась бы с великой княгиней и, в качестве лектрисы или учительницы языков, вошла бы с нею в самую тесную духовную связь. Неужели тебя такая роль не соблазняет? Поразмысли о моем предложении, прежде чем отказаться от него; не пришлось бы каяться.

— Я своего решения не изменю, дядя, никогда.

— О, не произноси этого рокового слова, дитя мое! Не зарекайся ни в чем! Как жизнь наша, так и воля наша в руках Господа Бога! — воскликнул аббат.

— Я пришла сказать вам, дядя, что готова ехать с кавалером д'Эоном хоть сейчас, и даже, чем скорее, тем лучше, но лишь в том случае, если вы исполните мою просьбу.

— Какая просьба? Ты знаешь, что я ни в чем не могу отказать тебе.

— Даю вам клятвенное обещание, — начала девушка, поднимаясь с места и торжественно возвышая голос, — что я исполню в точности все ваши приказания и буду служить вам и кому вы велите без рассуждений, без ропота и устали, как Христу, Спасителю моему. Обещаю вам беречь свое здоровье, чтобы оно в нужную минуту не изменило мне. Обещаю не поддаваться никаким искушениям, ни ласкам, ни страху, ни угрозам, ни любви; обещаю вам оставаться глухой к чужим мольбам и советам, слепой до всякой прелести. День и ночь буду я молить Бога, чтобы каждый мой вздох, каждая слеза, каждое слово и помышление принесли те плоды, которые нужны вашей цели. Но вы должны сейчас, не медля ни минуты, написать барону де Бретейлю в Петербург, что отказываетесь от вашей претензии на сына моего отца, корнета Владимира Углова, и почтительнейше просите царицу забыть про вашу челобитную. К этому вы прибавите, — продолжала она, не обращая внимания на изумление и негодование дяди, — что вследствие новых обстоятельств вы пришли к убеждению, что ваша просьба не имеет тех оснований, которые вы ей ошибочно приписывали.

— Это уже слишком! Ты хочешь заставить меня лгать? — запальчиво воскликнул аббат.

— Это будет не ложь, а чистая правда, и я вам сейчас докажу это, — спокойно возразила Клотильда. — Вы ведь хлопотали обо мне, чтобы вернуть мне состояние и имя, на которые я имела, по вашему мнению, право…

— По закону! По закону!