Авантюристы

— Жив, слава Богу! Держись за канат!

— Кажись, мы им котел разнесли, — продолжая отхаркиваться, заметил Робинзон.

Вверху на палубе послышался топот.

Хорошо знакомый Сергею голос воскликнул: «Капитан, вы не смеете! Немедленно вернитесь!».

Другой голос ответил с вызовом, в котором чувствовался страх: «Сударь, идите к черту! Пароход тонет. Советую Вам спасать свою шкуру!».

«А-а, уже грызетесь, крысы», — не без злорадства, подумал Нарышкин.

— Вы не имеете права бросать корабль, пока на нем остаются пассажиры… и груз!

— Я нанимался управлять судном, но, черт возьми, я не собираюсь стать пушечным мясом для Ваших приятелей! Я с самого начала понял, что тут дело нечисто… Уйдите с дороги!

Послышался звук борьбы, а затем раздался выстрел и шумный всплеск.

Мимо держащихся за канат Нарышкина и Робинзона, проплыло тело человека в белом кителе речного пароходства.

— Капитана убили! — просипел Никитка, выпучив глаза на мертвеца, за которым в воде тянулся кровавый след. — Это что ж такое делается?!

— Им не впервой! — прохрипел Сергей. — Капитаны у этих милых господ не приживаются!

Стиснув зубы, он подтянулся по канату вверх и, не выпуская его из рук, осторожно выглянул через отверстие шпигата на палубу.

Трещинский стоял к нему спиной и разговаривал теперь с одним из своих помощников. Фигуры последнего не было видно за надстройкой, но по голосу Сергей узнал Николая Петровича.

— Что можно сделать? — стараясь сохранять спокойствие, спросил Трещинский.

— А что тут сделаешь! — отвечал исполин. — Готовьтесь, Лев Казимирович, скоро будем с Вами кормить рыб! Кочегаров обоих — сразу на месте… Пантюха и Митяй — раненые, лежат, как камушки. Рулевой, собака, кажись, за борт сиганул. В дыру вода хлещет… Плохо дело. Надобно нам с Вами ноги уносить!

— Merde! — оглядываясь вокруг, но, очевидно, не замечая Сергея, выругался Левушка. — Откуда у них пушка?

— Кончать с ними нужно было еще в имении, — прорычал Николай Петрович. — А Вы все бирюльничали… Теперь, поди вот!

— Сколько выдержит лодка? — спросил Трещинский, понизив голос.

— Нас с Вами сдюжит. А вот поклажу — навряд, — раздраженно отвтил великан. Говорил я Вам — не ломите цену. Надобно было сбагрить все добро сразу, сейчас бы уже как сыр в масле катались! Эх, сударь… Теперь уж поздно… Берите, что в карманах поместится, да и с Богом!

— Грузите лодку! — приказал Трещинский. — Возьмите только все самое… Впрочем, Вы знаете, что нужно взять!

— Да уж не извольте сомневаться… Как быть с Вашей мамзелью?

— С ней я разберусь, — отрезал Левушка. — Не мешкайте!

Где-то невдалеке треснул одинокий выстрел. Пуля, срикошетив от надстройки, ударилась в фальшборт, вместе с каплями дождя запрыгала по мокрой палубе.

Трещинский пригнулся и выстрелил в ответ. С грохочущих небес сорвалась ослепительная молния и ударила в воду совсем близко от парохода.

— Там монахи какие то! — прогудел Николай Петрович, и в голосе его Сергею послышалась озадаченность.

— Какие, к черту, еще монахи?!

— В лодке… Гребут сюда.

— Откуда тут могут быть монахи… зачем монахи? Стреляйте — это Нарышкин! — взвизгнул Левушка, разряжая длинноствольный револьвер американского образца.

(«Эх, нам бы такую штуковину», — позавидовал Сергей.)

С борта парохода в направлении подходившей лодки захлопали выстрелы. Нарышкин, пользуясь отвлекающим моментом, ухватился за планширь, кряхтя, подтянулся на руках, перекинул свое тяжелое тело через фальшборт и метнулся в открытую дверь надстройки. Внутри парохода раздался скрежет. Судно вздрогнуло и накренилось еще сильнее. Сергей не удержался на ногах и ударился раненым плечом о переборку. Острая боль обожгла всю руку. Снаружи на палубе вновь послышалась беспорядочная пальба, а затем голос Николая Петровича прогудел, будто в трубу:

— Ужо, мы им сыпанули. Драпают, словно настеганные!

— Спускайте лодку! — приказал кому-то великан. Сергей постоял некоторое время, прислонившись к переборке и потирая ушибленное плечо.

— Только бы не случилось беды с Катериной, — подумал он. В памяти всплыли ее слова, сказанные накануне: «Розан ты мой пионовый!». — Хорош «розан», — невольно улыбнулся Сергей…

По палубе вновь протопали тяжелые сапоги. Стало слышно, как заскрипели тали. «Спустили шлюпку», — догадался «Гроза морей».

— Осторожнее, дьявол вас возьми! — срывающимся фальцетом выкрикнул голос Левушки.

— Нервничаешь, — с наслаждением подумал Нарышкин. — Это правильно! То ли еще будет!

Было слышно, как что-то тяжелое спустили в лодку. Затем раздался тупой приглушенный удар, хриплый вскрик и последовавший за ним шумный всплеск. Еще один знакомый голос истошно завопил:

— Постойте! Зачем это?! Мы так не договаривались!

— Вы, конечно, неплохой актер, господин Нехлюдов, — с усмешкой ответил из-за переборки Левушка. — Однако роль свою Вы уже отыграли. Да и места мало в лодке, Вы уж не обессудьте…

— Заканчивайте с ним, Николай Петрович!

Послышался новый удар и сдавленный крик. Нарышкин содрогнулся, представив себе происходящее на палубе. «Ну и жрите друг друга!», — с ненавистью подумал он. Только сейчас Сергей понял, что стоит уже по щиколотку в воде.