Авантюрные хроники: английская дипломатическая служба в России

Кроме того, признание преемственности русской истории от Киевской Руси означало согласие на переформатирование правящей элиты. Митрополит Макарий продолжил свою работу над обоснованием глубокой историчности Московского царства и к началу 1560-х годов под его руководством была составлена «Степенная книга». Эта книга стала первой попыткой «систематического» изложения русской истории, создания фундаментальной картины истории Государства Российского как воплощения царства Божьего на земле в виде 17 последовательных ступеней возвышения русских князей от Владимира Святославича до высшей точки, которой стало царствование Иоанна IV. «Степенная книга» утверждала идею о связи царствующего рода с римским императором Августом, наследниками которого объявлялись киевские, а затем владимирские и московские князья. Как-то незаметно Киевская Русь приобретала особое звучание в истории Московского великого княжества, а литовско-украинские «выезжане» столь же незаметно превратились в изначальных, коренных жителей Московии46. Более того, они превратились в наиболее последовательных противников уничтожения боярских вотчин и насаждения поместных порядков.

В 1550 году Иван Васильевич попытался восстановить прежнюю поместную систему, переиздав Судебник 1497 года в виде Стоглава, судебника из ста глав, одобренного Земским собором. Попытка оказалось неудачной. Позиции литовско-украинского клана оказались настолько прочны, что молодому царю пришлось принять его правила. С Польшей был заключен мир и вектор завоеваний русского государства, обозначенный Иваном III, развернулся на восток, в сторону Казанского и Астраханского царства. Митрополит Макарий начал постепенно приучать православную паству к иконам, выполненным по латинскому обряду, появились иконы, на которых Христа изображали в рыцарских доспехах. В это время были созданы «Великие четьи-минеи», сборник житий различных угодников, преимущественно украинского, сербского, болгарского происхождения. Новые богослужебные и богословские книги печатались в типографии Яна Федоровича, бакалавра Краковского университета, известного сегодня под именем первопечатника Ивана Федорова47. Влияние Ватикана и Венеции явственно ощущалось в Москве.

Таким, уже непростым, с запутанными клановыми связями, сильным влиянием церкви, огромными просторами и неисчислимыми богатствами природы представало Русское государство перед глазами первых англичан, посетивших русскую столицу.

Вторая миссии Ченслора

Несмотря на то, что Ченслор вернулся из Московии с пустыми руками, его рассказы о богатствах русской земли вызвали всеобщий ажиотаж. В апреле 1555 года королева Мария Тюдор подписала грамоту с большой государственной печатью, адресованную царю Ивану IV. Передать ее в руки Ивану Васильевичу предстояло снова Ричарду Ченслеру, а также Джорджу Киллингворту и Ричарду Грею, которые на этот раз были наделены официальными посольскими полномочиями. В мае участники экспедиции получили верительные грамоты и детальную инструкцию, которой Ченслору и его спутникам поручалось добиться для компании исключительных торговых привилегий, выведать дорогу в Китай и выяснить судьбу Хью Уиллоуби и его кораблей.

Следует подчеркнуть, что задача обосновать требование исключительных торговых привилегий была не из легких, и спутники Ченслора это хорошо понимали. Добравшись до устья Двины Ченслор и его товарищи с досадой заметили в ней голландские корабли. Тем не менее переговоры в Москве прошли весьма успешно. Английских гостей принимали чрезвычайно пышно и подчеркнуто гостеприимно. Обществу была пожалована царская грамота на беспошлинную торговлю всякими товарами по всей Руси. Споры между гостями и русскими купцами подлежали решению самого царя; в случае обвинения гостя, товары и его личное имущество не могли быть конфискованы в казну, а подлежали передаче агенту. Взаимные споры гостей между собою разбирались агентом, по требованию которого «царские приказные люди должны были сажать виновных в тюрьму или доставлять агенту орудия для наказания». Это были действительно исключительные условия, которыми не пользовались купцы других государств.