Аварийный взлёт

Он позвонил заместителю и сообщил о своем отъезде раньше обычного. А следом сообразил: это начальник САБа мог распорядиться собственным временем, а как должен поступить исполняющий обязанности гендиректора по безопасности? Сергей подумал и набрал номер Огородова. Тот ничего уточнять не стал, коротко ответив, дескать, у него дел к Дергачеву нет. То есть тот свободен на вечер.

Егорова вышла из VIP-зала ровно в шесть, и Сергей оценил: пунктуальная. Он терпеть не мог людей, которые опаздывали даже на чуть-чуть.

Минут десять ехали молча, первым это молчание нарушил Дергачев.

— А вам самой в городе куда надо?

— Я к родителям, — ответила Егорова. — От торгового центра, где есть хороший магазин и подземная парковка, до них три остановки.

«Три остановки, да еще в людное время… ничего с ней не случится», — подумал Сергей. А следом подумал: «А как она будет возвращаться — поздно по темноте? Ну не на полчаса же она собралась к родителям?»

— А возвращаться вы собрались поздно по темноте? — озвучил он свои мысли.

— Я собираюсь остаться ночевать. Родители завтра улетают к маминой сестре, мы вместе приедем в аэропорт, а сегодня у нас типа прощального ужина. И вообще… — Егорова улыбнулась слегка кривой улыбкой, какая бывает у людей, пытающихся скрыть чувство неловкости. — Нина… Нина Григорьевна… она ведь такая… очень деятельная… она порой способна так все и всех закрутить… Но из самых лучших побуждений! — горячо заверила Ольга. — А вы, пожалуйста, не принимайте все так уж всерьез, особенно по моему поводу…

Сергей решил, что она сейчас будет нескончаемо лепетать, оправдывать и оправдываться, а ему это совершенно не надо, он и так понял.

— Вы мне лучше вот что скажите, — свернул он в другую сторону, — какие духи сейчас в моде?

— В каком смысле? — слегка опешила Егорова столь резкому развороту.

— В прямом. У моей дочери день рождения. Я хочу купить ей духи. Но я не знаю, какие лучше. Я ничего не понимаю в духах.

— А-а-а… — сообразила она. — И сколько вашей дочери исполняется?

— Двадцать четыре.

— У вас такая взрослая дочь? — Ольга посмотрела с удивлением и, как показалось Сергею, с некоторым недоверием.

— Я рано женился. На своей однокласснице. А в девятнадцать лет у нас родилась дочка. Она уже тоже замужем. Живет в Нижнем Новгороде. С ней живет и ее мать. Моя жена. Правда, бывшая. Мы около года назад развелись, — непонятно зачем уточнил Дергачев.

— А хотите, я помогу вам выбрать духи? — неожиданно предложила Ольга, и Сергей обрадовался:

— Хочу.

Ведь он ничего не понимал в духах.

Выбирали они минут тридцать. Причем каждый раз, когда Ольга слегка помахивала перед носом пропитанной ароматом бумажной полоской, она брала из вазочки кофейное зерно и тщательно нюхала.

— А это зачем? — не понял Сергей.

— Кофейные зерна отбивают запах духов. Иначе уже на третий раз я бы ничего не могла различить.

В подобных тонкостях он тоже ничего не смыслил.

Они уже выходили из магазина, когда Ольга, отойдя в сторонку, принялась звонить по телефону. Разговор был короткий, но, судя по всему, приятный — Ольга улыбалась.

— Сергей Геннадьевич, у вас свободный вечер? — спросила она.

Дергачеву хотелось сказать, что у него все вечера свободные, если они не заняты работой, а сегодня работу он закончил гораздо раньше обычного, но он лишь кивнул.

— Прекрасно. Тогда я приглашаю вас к моим родителям на ужин.

Сергей растерялся.

— Да нет… ну что вы… — воспротивился он. — Я вас просто так до родителей довезу…

— Перестаньте! — в свою очередь воспротивилась Ольга. — Вы наверняка сами себе ничего не готовите, поедите домашнего. Вас это ни к чему не обязывает.

Может, если бы она не произнесла последнюю фразу, он бы все-таки отнекался, просто потому, что неловко вот так с бухты-барахты заявляться в чужой дом, но она сказала про обязывает, и получалось, будто он чего-то боится.

— Ну хорошо… спасибо… — сказал Сергей. — Но тогда я что-то должен купить, не с пустыми же руками…

— Ничего не надо, пожалуйста. Я сейчас разговаривала с мамой, она торопит, говорит, утка может подгореть. У меня мама очень вкусно готовит утку.

Первым навстречу им вышел отец Егоровой — крупный, лысоватый, в потертых джинсах и клетчатой рубашке.

— Ольгунчик! — громко провозгласил он, обнял дочь, чмокнул ее в щеку, с явным удовольствием потряс ладонь Дергачева. — Валерий Андреевич, папа. Здравствуйте!

Он так и сказал: «папа», а не «отец», как обычно представляются мужчины.

А следом из кухни выпорхнула (вот именно выпорхнула) стройная женщина в голубом платье с симпатичным ухоженным лицом, аккуратной прической и легким макияжем.

— Мария Евгеньевна, мама, рада с вами познакомиться, — сообщила она.