Авель, брат мой (сборник)

Макс потёр небритую щёку и не удержался:

– Да не уж то? Что-то я по квартальной премии этого не разглядел.

Пармезан обиженно засопел:

– Ну ладно, чего ты? Кто старое помянет – тому глаз вынь.

– Вон, – поправил Макс. – В старину говорили «глаз вон».

– Вот видишь, – сразу согласился главред, – ты у нас энциклопедист, талант и практически надежда российской политической журналистики. Выручай.

Макс вздохнул. Сопротивляться было всё труднее.

– Ну, чего там опять стряслось?

– «Гвоздя» нет, – заторопился Пармезан. – Политический раздел вообще пустой. Номер получается бледный, как спирохета. Не свадьбу же Аллы Борисовны на первую полосу ставить.

– Погодите, Сан Саныч, я же сдал статью про зимние выборы Хозяина земли евразийской, – запротестовал Макс. – Вполне приличный материал. И аналитика, и интервью.

– Да вот, – вздохнул редактор, – тут скандал в Сети. Выложили протокол будущего заседания избиркома, со всеми цифрами выборов, которых ещё не было. В принципе, все всё понимают, но лучше скользкую тему не будировать. Словом, надо в номер «гвоздь», а дедлайн – в полночь. Ничего выдумать не получается. Сделай, а? Ты же – гений, ты сможешь. Ну, как в мае. Понимаешь, о чём я?

Макс вздохнул. Весной, конечно, получилось всё отлично. В мире – тоскливое затишье, ни войн, ни революций. Для политической журналистики – смерть. Тиражи падают, «лайки» на нуле, стереовидение без конца пережёвывает победу на галактическом танцевальном конкурсе Урановских пятиногих дедушек в женских платьях.

Тогда Сан Саныч бегал по залу совещаний с удивительной для восьмипудового туловища резвостью, сопел, пыхтел и матерился. Чуть не раздавил любимца редакции микродинозавра Кузю, по любопытству выползшего на крики из мусорного ведра. Еле откачали несчастного зверёныша.

Пармезан в тот день превзошёл самого себя в умении лингвистически мотивировать:

– Креативщики, маму вашу на орбиту! Импотенты умственного труда! Что, даже задрипанного бунта не выдумать? Сидите тут, килты протираете, а нормального «гвоздя» родить не можете! Вы же – журналисты! Если новости нет – надо её создать! Все ресурсы есть для этого, все рычаги! Так и скажите, что ваши черепные коробки служат только для хранения соплей. Я вас разгоню и новых наберу. Вон, гастарбайтеров с Венеры нагоню. У них хотя бы головы большие.

Тут Сан Саныч не соврал. Венерианцы, в принципе, из одной головы и состоят – шарообразное двухметровое чудовище да единственный глаз на ниточке болтается.

На Макса тогда снизошло вдохновение. То ли тёплая весна повлияла. То ли долгожданное известие о Светкиной беременности.

И он за три дня организовал бунт женщин Халифата, которые свергли эмира, ввели многомужество и намордники для мужчин. Сейчас, спустя четыре месяца, там продолжался праздник и бесконечные всемирные конференции феминисток.

Естественно, первыми свидетелями «революции пилоток» (розовая пилотка вместо чадры стала главным символом бунта) были репортёры и стереокамеры журнала «О! Времена». Очень легко, знаете ли, вовремя оказаться на месте события, если это событие создано непосредственно вами. Сайт журнала падал каждые полчаса от миллиардного наплыва посетителей, а самого Максима номинировали на «Гордость древнейшей профессии». Да и премию выдали порядочную – хватило на дачный домик на дне океана, с видом на живописные развалины Атлантиды. И на космическое путешествие для Светки и дочки, о котором они давно мечтали.

Максим отвлёкся от приятных воспоминаний. Пармезан терпеливо ждал ответа, пыхтя в динамик.

– Ну-у-у… Тогда у меня трое суток ушло. А вы, Сан Саныч, говорите, что дедлайн в полночь.

– Ты уж постарайся, Максим, – задышал главред, – а с ресурсами проблем не будет. Любые затраты. В разумных пределах. Ну, и самого не обижу. Отдельную премию выбью у учредителей – за особо важное задание, так сказать.

– И ещё – три дня отгулов. Мне жену встречать.

– Сдашь материал – и гуляй, Максим. Два дня, – быстро согласился Пармезан.

– Пять, – наглел на глазах «Гордость древнейшей профессии».

– Хорошо, три, – покорно согласился Сан Саныч. – Какая помощь нужна?

– Так, – прикинул Максим, – отдел информации и отдел продвижения пусть будут на низком старте и в моём полном распоряжении. Пароль для связи с Крысом. Кредитную линию, естественно. Пока всё.

– Хорошо, пришлю, – заторопился главред. – Две просьбы. Во-первых, не на Земле. И, во-вторых, в этот раз – желательно с кровью. Ну, с жертвами. В основном, конечно, инопланетян, но и наших – несколько десятков, для рейтинга. Сверху намекнули, что пора слегка народу нервы пощекотать. Чтобы оценили, так сказать, покой и стабильность. Ну, ты понимаешь. Выборы, опять же, на носу.

– Посмотрим, – коротко ответил Макс и отключился.

Всё-таки политика – это дерьмо. Крови им надо, вампирам.

* * *

Максим открыл банку «русского рассола», сделал жадный глоток. Приступил к уборке. Домашние дела не отвлекали, наоборот – упорядочивали мысли.

Бутылки, пепельницы, чужие женские трусики – в утилизатор. Роботу-уборщику задал программу «тотальная влажная». Робот подумал и выпустил пенную струю прямо Максу на тапочки.