Читаем Авеста полностью

120. Стражи хранитель Митра Всех верных, чтущих Мазду. Пусть Хаома священный Свершает возлиянье, А верующий праведный Пускай его вкушает, Чтобы почтён был Митра, Чьи пастбища просторны, Доволен был, не грозен.

121. Спросил Ахура-Мазду Спитама-Заратуштра: "Скажи мне, о Ахура, Как праведный священные Вкушает возлиянья, Чтобы почтен был Митра, Чьи пастбища просторны, Доволен был, не грозен?"

122. Сказал Ахура-Мазда: "Пускай три дня, три ночи Себя он омывает И кается, как будто Понёс ударов тридцать, Для поклоненья Митре, Чьи пастбища просторны; Пускай два дня, две ночи Себя он омывает И кается, как будто Понёс ударов двадцать, Для поклоненья Митре, Чьи пастбища просторны. Никто пусть возлияний Не вкусит, кто несведущ В молениях "Всех глав" Или в "Словах хвалы". Молюсь я ради счастья...

XXXI

123. Мы почитаем Митру... Которому молился Ахура-Мазда в светлой Обители Хвалы,

124. И, воздевая руки, К бессмертному взывал. Вывозит мощный Митра Хвалы из Дома светлого Свою легковезомую, Златую колесницу, Красивую, прекрасную.

125. И колесницу эту Везут четыре белых, Взращенных духом, вечных И быстрых скакуна, И спереди копыта Их золотом одеты, А сзади - серебром. И впряжены все четверо В одно ярмо с завязками При палочках, а дышло Прикреплено крюком.

126. Летит от Митры справа Прямейший и святейший, Самый высокий Рашну, Летит Учёность слева Прямейшая, святая, Приносит возлиянья Она в одеждах белых, В обличье Веры в Мазду.

127. Летит за Митрой следом Божественный Вэртрагна, Рассвирепевшим Вепрем, Злым, острыми зубами И острыми клыками Разящим наповал, Взбешенным, неподступным, Сердитым, пёстромордым, Проворнейшим в полёте. А спереди от Митры Летит Огонь горящий, Который Хварно кавьев.

128. На колеснице Митры, Чьи пастбища Просторны, Из жил оленьих тысяча Отборных тетивы, Божественно летящих, Божественно разящих По девов злых башкам.

129. На колеснице Митры, Чьи пастбища просторны, Стрел тыща златоустых, Хороших, с опереньем Из перьев хищной птицы С шипами роговыми (С отростками двумя), Божественно летящих, Божественно разящих По дэвов злых башкам.

130. На колеснице Митры, Чьи пастбища просторны, Есть тыща копий острых, Хороших, заострённых, Божественно летящих, Божественно разящих По дэвов злых башкам. На колеснице Митры, Чьи пастбища просторны, Есть тыща топоров, Из лучшего металла, Двухлезвийных и острых, Божественно летящих, Божественно разящих По дэвов злых башкам.

131. На колеснице Митры, Чьи пастбища просторны, Есть тысяча ножей, Что обоюдоостры, Божественно летящих, Божественно разящих По дэвов злых башкам. На колеснице Митры, Чьи пастбища просторны, Есть тысяча булав, Хороших, из металла, Божественно летящих, Божественно разящих По дэвов злых башкам.

132. На колеснице Митры, Чьи пастбища просторны, Его топор прекрасный, Удобный для размаха, Стоострый, стоударный, Мужей валящий вниз, Из желтого металла Отлитый, золоченый, Сильнейшее оружие И самое победное, Божественно летящий, Божественно разящий По дэвов злых башкам.

133. Вот поразив всех дэвов И всех убив лжецов, Неверных договору, Перелетает Митра, Чьи пастбища просторны, Через Восток и Запад, Две стороны на Севере, Две стороны на Юге, Через каршвар прекрасный И светлый - Хванирата.

134. И перед ним трепещет Тлетворный Анхра-Манью, И проклятая Ярость Трепещет перед ним, И Леность долгорукая Трепещет перед ним, И перед ним трепещут Все мыслимые дэвы И грешные лжецы:

135. "Пускай не поразит нас Ударом грозный Митра, Чьи пастбища просторны! Не порази нас. Митра, Чьи пастбища просторны!" Сильнейшим из божеств, Смелейшим из божеств, Живейшим из божеств, Быстрейшим из божеств, Из всех наипобедным На землю сходит Митра, Чьи пастбища просторны. Молюсь я ради счастья...

XXXII

136. Мы почитаем Митру... И скакуны все белые Ту колесницу тянут Ему одноколёсную, Златую и в камениях Сверкающих, когда К обители своей Везёт он возлиянья.

137. "Пусть будет благо мужу, Сказал Ахура-Мазда, О Заратуштра верный, О ком служитель праведный, И опытный, и знающий Помолится словами И, простирая барсман, Чтит приношеньем Митру! И прямо к тому мужу Придёт в обитель Митра, Кем жрец доволен будет, Согласно возглашенью, Согласно помышленью".

138. "Пусть будет горе мужу, Сказал Ахура-Мазда, О Заратуштра верный, О коем жрец неправедный, Неопытный, незнающий Помолится, взяв барсман, Хотя бы простирал его Или молился б долго".

139. Не смилуются Мазда, Бессмертные Святые, Не смилуется Митра, Чьи пастбища просторны, Когда пренебрегают И Маздой, и Бессмертными Святыми или Митрой, Чьи пастбища просторны, Законом или Рашну И Правдой, мир растящей. Молюсь я ради счастья...

XXXIII

140. Мы почитаем Митру... "Я почитаю Митру, Сказал Ахура-Мазда, Благого и могучего, Небесного и лучшего, Всемилостиво чудного, Чья наверху обитель, И доблестного ратника.

Перейти на страницу:

Похожие книги

А. С. Хомяков – мыслитель, поэт, публицист. Т. 1
А. С. Хомяков – мыслитель, поэт, публицист. Т. 1

Предлагаемое издание включает в себя материалы международной конференции, посвященной двухсотлетию одного из основателей славянофильства, выдающемуся русскому мыслителю, поэту, публицисту А. С. Хомякову и состоявшейся 14–17 апреля 2004 г. в Москве, в Литературном институте им. А. М. Горького. В двухтомнике публикуются доклады и статьи по вопросам богословия, философии, истории, социологии, славяноведения, эстетики, общественной мысли, литературы, поэзии исследователей из ведущих академических институтов и вузов России, а также из Украины, Латвии, Литвы, Сербии, Хорватии, Франции, Италии, Германии, Финляндии. Своеобразие личности и мировоззрения Хомякова, проблематика его деятельности и творчества рассматриваются в актуальном современном контексте.

Борис Николаевич Тарасов

Религия, религиозная литература
Иисус Неизвестный
Иисус Неизвестный

Дмитрий Мережковский вошел в литературу как поэт и переводчик, пробовал себя как критик и драматург, огромную популярность снискали его трилогия «Христос и Антихрист», исследования «Лев Толстой и Достоевский» и «Гоголь и черт» (1906). Но всю жизнь он находился в поисках той окончательной формы, в которую можно было бы облечь собственные философские идеи. Мережковский был убежден, что Евангелие не было правильно прочитано и Иисус не был понят, что за Ветхим и Новым Заветом человечество ждет Третий Завет, Царство Духа. Он искал в мировой и русской истории, творчестве русских писателей подтверждение тому, что это новое Царство грядет, что будущее подает нынешнему свои знаки о будущем Конце и преображении. И если взглянуть на творческий путь писателя, видно, что он весь устремлен к книге «Иисус Неизвестный», должен был ею завершиться, стать той вершиной, к которой он шел долго и упорно.

Дмитрий Сергеевич Мережковский

Философия / Религия, религиозная литература / Религия / Эзотерика / Образование и наука