Август и великая империя

На глазах у учителя выросла школа опытных эпиграфистов: Гиршфельд, Гюбнер, Гюльзен, Дессау, Домашевский, Цангемейстер, способных продолжать работу, когда Генцен, де Росси и прочие лида старшего поколения сошли в могилу. В начале работы Моммзен определял число надписей приблизительно в 80 000, но это число уже давно удвоилось, и постоянно накапливается новый материал. Новые издания и дополнения постоянно пополняют Corpus, а журнал «Ephemeris Epigraphies», основанный в 1872 г., сводит в одно целое вновь открываемые и публикуемые надписи. Для изучения Рима ни один труд не превзошел Corpus по своему значению. Он пролил новый свет на все стороны общественной и частной жизни римлян: управление, городской строй, армию, налоги, религию, искусство, социальный строй, пути сообщения и т, д. Проф. Гаверфильд прекрасно сравнил его с основным открытием в науке, а Камилл Жюллиан объявил его величайшей услугой, когда-либо оказанной каким бы то ни было ученым знанию прошлого.

В то время как собрание и издание надписей было задачей, которая одна могла бы поглотить всю энергию человека, Моммзен выпустил серию исследований, каждое из которых обозначало эпоху в своей области. Первым была «Хронология» республики,[614] в которой он столкнулся с трудной и едва затронутой проблемой. Работа, которая по своей природе была работой пионера, является, естественно, и менее прочной по своим результатам, но плодотворны были вызванные ею споры, следствием которых было то, что после работы Моммзена появился ряд трудов других ученых в этой области.[615]

«История римского монетного дела» («Geschichte der romischen Miinzwesen»), опубликованная в 1860 г., была гораздо более важным произведением. Моммзен начал изучение нумизматики во время своего итальянского путешествия и теперь предпринял энциклопедический обзор обширной и едва разработанной области. Он отдает должное заслугам своих предшественников, Эккеля[616] и Боргези, но отмечает несовершенную классификацию и неполноту их трудов. Вместе с тем Моммзен не забывает, что он историк, в то время как те писали исключительно в качестве нумизматов. Начав с греко-азиатской монетной системы, из которой выросла римская, он набрасывает развитие монетного дела от Рима к Италии, от Италии ко всему миру, обсуждая циркуляцию и устойчивость типов монет, право чеканки и проблемы торговли и финансов. Для французского перевода, исполненного герцогом Де Блака, он пересмотрел новый материал, но не нашел времени выпустить исправленное издание, и сочинение теперь устарело. Не занимаясь позднее нумизматикой, Моммзен постоянно следил с неослабевавшим интересом за ее успехами, принимал участие в основании журнала «Zeitschrift tiir Numismatik» и содействовал началу издания «Corpus Numorum», пожертвовав для этого Берлинской академии всю сумму, поднесенную ему по случаю его докторского юбилея, указав, что «для прочного обоснования таких работ, какими я занимался, ничто не требуется так настоятельно, как устроение возвышающегося над несоответствующими научным требованиям каталогами общего издания греко-римских монет, с включением, и монет, вышедших из римского государственного чекана». К сожалению, однако, ему не удалось видеть исполнения своего желания.[617]

Наиболее популярное и прославившее имя автора в широких кругах публики сочинение Моммзена, его «Римская история«, имела чисто случайное происхождение. Вот что рассказывает по этому поводу сам автор в письме к Фрейтагу (от 13 июня 1887 г.):[618] «В моей юности я думал обо всем — о римском уголовном праве, об издании юридических документов, о компендиуме из Пандект, но не об историческом сочинении. Приглашенный прочитать публичную лекцию в Лейпциге, я остановился на истории Гракхов. На моей лекции присутствовали издатели Реймерс и Гирцель, и через два дня они предложили мне написать для их серии «Римскую историю». — «Теперь вполне своевременно написать такой труд, — писал он Ген цену, — он необходим более чем когда-либо, чтобы представить широкой публике результаты наших изысканий». Первоначальным планом Моммзена было посвятить два тома Республике и третий Империи, но он скоро увидел, что последний том может быть написан только тогда, когда будут собраны надписи, и Республике были посвящены три тома. Никто другой по своим знаниям не мог выполнить такую задачу с большим успехом. В то время как у Нибура нить рассказа теряется в ряде отдельных рассуждений, а Швеглер анализирует все фрагменты традиции с одинаковой осторожностью, в изложении Моммзена даны результаты и выводы исследований, а не самые исследования, которые занимают два тома его Romische Forschungen (I. 1864; II. 1872) и ряд отдельных статей, ныне объединенных в его Gessamelte Schriften.