Август и великая империя

Мы уже сказали, что для Моммзена достоверная история начинается с эпохи Пирра; вся древнейшая эпоха представляет в его сочинении не столько изложение событий, сколько описание состояния Италии и ее учреждений на основании сохранившихся свидетельств источников. Это стоит в связи с взглядом историка на начало римской летописи, которое он относит ко второй Сомнитской войне, но он не думает, что необходимо отбросить всю древнейшую историю, что ею не стоит заниматься, раз нет современных ей записей. Для Моммзена традиция о древнейшей эпохе недостоверна, но тем не менее сама эта традиция является важным историческим материалом, из которого путем анализа можно извлечь важные данные. Эта работа, невидимая в «Истории», проделана им в отдельных статьях, важнейшие из которых, как мы отметили, собраны в его Romische Forschungen. Чтобы выяснить его метод, мы рассмотрим анализ трех древнейших политических процессов в Риме: процессов Сп. Кассия, М. Манлия и Сп. Мелия. Рассказы обо всех трех в общем схожи между собой. Имя Сп. Кассия четыре раза встречается в списках магистратов: три раза в качестве консула (252, 261, 268 гг.) и один раз в качестве начальника конницы (256 г.); кроме того, два раза оно упоминается в списке триумфов (252 и 268 гг.); во время второго консульства он заключил союзный договор с латинянами, а во время третьего — победил герников. Но затем, в 486 г., он внес аграрный закон, предлагая разделить всю общественную землю Рима (ager publicus), в том числе и только что завоеванную у герников, между неимущими римлянами, латинянами и теми же герниками. Предложение Кассия вызвало протест со стороны сената; он был обвинен в стремлении к царской власти и казнен; дом его был срыт, и на этом месте построили храм богини Земли (Tellus). Второй из этих «древних демагогов римской республики», Марк Манлий Капитолийский, прославился тем, что спас Капитолий в ту ночь, когда галлы едва не овладели им, за что и получил прозвание Капитолийского. Вступив впоследствии в борьбу с сенатом и заступаясь за должников, на помощь которым он истратил все свое состояние, он был также обвинен в стремлении к царской власти, осужден и казнен (384 г. до Р. X.), а на месте его дома был построен храм Юноны Монеты, окруженный священной рощей. Наконец, третий из рассматриваемых Моммзеном рассказов, касающийся Спурия Мелия (439 г. до Р. X.), передает, что Мелий, богатый плебей, продавая принадлежавший ему хлеб во время голода, понизил цены, чего не мог сделать сенат, который приговорил его за это к смертной казни без суда. Дом его также был разрушен, а самое место получило название Aequimelium — или потому, что это было ровное (aequum) место, или потому, что с Мелием поступили по справедливости. Анализируя все эти рассказы, Моммзен сперва указывает на несостоятельность их деталей. В законе Сп, Кассия возбуждает сомнение наделение землей тех самых герников, у которых она только что была конфискована, и странно было бы думать, что римский народ мог одобрить такой законопроект; странно думать и о том, чтобы так рано могла быть высказана мысль о равенстве римлян и союзников, которая, как известно, впоследствии вызвала кровавую борьбу. Второе из упомянутых лиц, Манлий, не мог получить прозвище Капитолийского благодаря спасению им Капитолия: Манлии Капитолины встречаются в Фастах задолго до галльского пожара и называются так потому, то жили на Капитолии. Также несостоятелен и рассказ о Сп. Мелии, который не мог быть плебеем, так как назывался всадником.

Но во всех трех рассказах Моммзен склонен видеть историческое ядро: это смутная традиция, что названные лица были осуждены на смерть по обвинению в стремлении к царской власти. Что же касается подробностей этого обвинения, то они ясно указывают на время, когда эти рассказы возникли. Аграрные законы, вопрос о долгах и даровая раздача хлеба были три боевых вопроса конца II и I вв. до Р. X. К этой же эпохе относится и стремление уравнять в правах латинян и римлян. Все эти мотивы, думает Моммзен, и были перенесены в далекое прошлое, причем он находит ряд противоречий в юридической стороне процессов.

Но Моммзен лишь вскользь отмечает связь традиции с теми или другими местностями Рима: он думает, что традиция могла удержаться в храмах, с которыми связаны эти рассказы. Между тем, скорее нужно видеть в приведенных рассказах, как и утверждает это Пайс, этиологические мифы. Хотели объяснить, почему храм Земли стоит на месте, ще, по преданию, был дом вымершего рода Кассиев, или почему храм Юноны Монеты построен на месте дома Манлиев. Подобным же образом можно объяснить и возникновение легенды о Мелии.[626] На различии толкования между Моммзеном и Пансом мы еще остановимся ниже.