Августа

После первого урока младшие классы отправились завтракать. Старшие-то, конечно, брезговали овсянкой и прочей ерундой – разве что, заходили купить себе какую-нибудь вкусную пироженку. Густе же наравне с ее одноклассницами приходилось есть ненавистную манку, но сегодня ее это беспокоило меньше всего. Она бы не заметила, даже если бы у неё в тарелке вместо манки оказалась порция рыбьего жира – ее внимание было приковано к другому. А именно, к зоне буфета, точнее, к низенькой невзрачной двери за ним. Там хранился всякий уборочный инвентарь, ну, то есть мётлы, швабры, мешки для мусора и прочая дребедень, которая, кроме уборщицы Прокофьевны, не интересовала вообще никого в школе. Ну, разве, что того самого толстого директора, которому из-за его занудной должности приходилось лезть абсолютно во все дела школы, даже и такие малоинтересные. Во всяком случае, было точно известно, что за деятельностью уборщицы он следил весьма строго – ведь от ее не слишком благодарного труда зависела чистота школы, а от чистоты школы зависело уже очень много. Директор говорил, что это даже ее честь!

Августа же, будучи по натуре просто любопытной, как-то ещё давным-давно заглянула в эту дверь. Она покупала себе булочку и увидела, что дверь приоткрыта. А за ней… За ней шла довольно крутая лестница вниз, которую Августа никак не могла оставить без внимания. Она даже рассказала о своём открытии Ире, и они вместе несколько раз пытались проникнуть туда, но задача эта оказалась далеко не такой простой, как они поначалу думали. Во-первых, дверь была за буфетной стойкой, а за стойкой почти всегда была буфетчица – женщина с огромным бюстом и накрашенная так, что ей точно могли бы позавидовать какие-нибудь индейские племена. Звали ее Маргаритой Леопольдовной, для своих же, то есть для учителей, она была просто Марго. Школьники окрестили ее Леопольдовной, и главное в Леопольдовне была ее подозрительность – а вдруг, например, какой-нибудь мальчишка осмелится стырить лишний пирожок – вот и держи тут ухо востро. А во-вторых, даже если и обойти каким-нибудь образом строгую Леопольдовну , то дверь-то была заперта… В этом они один раз все таки умудрились убедиться, когда буфетчица отлучилась для того, чтобы поприветствовать тогда ещё нового директора. В общем, вскоре девочки и вовсе позабыли об этом, увлёкшись «новым интересным» в школе. Но два дня назад, когда впервые возникла идея с чёрным ходом, Августа вспомнила. С того момента она старалась ни разу не пропускать ни одного завтрака, обеда или тем более той перемены, когда учителя сами заходят чего-нибудь перекусить. И каждый раз Августа видела там Хесама и готова была поклясться, что он, пользуясь своим положением, а ещё и импозантной внешностью, подолгу задерживался у прилавка с булочками, якобы, чтобы поболтать с буфетчицей, но на самом деле… Его острый взгляд был всегда прикован к той самой заветной двери.

И сегодня Августа выдумала всю эту катавасию с болезнью совсем не просто так. Ей просто необходимо было попасть туда. Причем попасть туда непременно первой. Ведь она была убеждена, что именно эта лестница за той самой дверью ведёт к выходу из подземного хода. А раз так, то ей нужно туда проникнуть! И как можно раньше. Уж точно раньше самого Хесама. Августа вздохнула и уныло пошла сдавать свою тарелку. Когда она проходила мимо буфета, лицо ее стало совсем хмурым. Потому, что дверь была заперта, а как ее открыть, Августа пока не имела ни малейшего представления. Так что она снова села за свой стол.

– Густина, че застыла как гусыня, че на английский не идёшь? – нагловато спросил рыжий веснушчатый мальчишка из ее класса. На самом деле Августа давно ему нравилась. Красивая и при этом совсем не занудная, как все остальные девчонки. Но виду он, понятное дело, не показывал, а потому, наоборот, всячески поддевал ее при каждом удобном случае.

– А, это ты, Санек, – Августа даже не посмотрела на него, – Да я сегодня, кажись, заболела – жду, типа, когда за мной Мама приедет, – и Августа для убедительности в который раз утёрлась рукавом и шмыгнула носом.

– Да ладно, небось просто решила откосить, Густина Гусыня! Ну да ладно – дело твоё… – небрежно бросил Санек, залихватски тряхнул своим чубом, и, чуть дёрнув Августу за косичку, бросился удирать. На ступеньках он застыл и обернулся. Августа по-прежнему смотрела куда-то на буфет, но вовсе не в его сторону. Санек со злобой стукнул себя по лбу и поплёлся на английский. По дороге в класс он фактически пятился, нелепо задевая проходящих мимо одноклассников, надеясь что «его Густина» ну хоть разочек, да обернётся. Но Августа и не думала оборачиваться – она почему-то с заинтригованным видом наблюдала за уборщицей, которая начала мыть полы в столовой.