Августа

После чего они обменялись телефонами, Хесам выпустил Августу из подвала, и вскоре та уже вприпрыжку мчалась домой. Дома Августу встретили неожиданно весело. У Папы сегодня был выходной, и он, наконец, научил Степку подтягиваться. Тот действительно весьма ловко продемонстрировал несколько кривоватых движений, которые, однако, вполне можно было зачесть за настоящие подтягивания. Варя была красива до невозможности, и собиралась на карнавальную вечеринку к своей вечной подруге Даше Степановой. Вскоре все сели за ранний ужин, чтобы потом успеть отвезти Варю пораньше. Папа, как обычно, рассказывал про свои и чужие проекты, а также сыпал обычными шутками, которые он при этом всегда пытался делать познавательными. На сей раз тема была про античность.

– А вы знаете, дети, например, кому завидовал Александр Македонский?

Все, даже Варя, потупили глаза.

– Человеку, который всю жизнь провёл в бочке. Это был знаменитый философ Диоген. И когда Александр, подъехав к нему на своём боевом коне, спросил, чего бы хотел Диоген, заранее пообещав исполнить любое его желание, Диоген подумал всего секунду, а затем сказал: «Я знаю чего я хочу – отойди-ка ты на шаг влево и не заслоняй мне солнце». Так почему Александр Македонский по-настоящему завидовал ему, а? Ну-ка ответ!

– Его свободе, конечно! Блин, как я могла забыть, – хлопнула себя по лбу Варя.

– Ну ладно, а вы знаете тогда, почему греки не изобрели ноль?

– Потому что греки все хотели потрогать руками и очень боялись пустоты. Это ты ещё два года назад нам рассказывал, Пап, – устала ответила Варя.

– Ага, ну, раз вы такие умные, знаете ли вы, за что Пифия назвала Сократа самым умным человеком на земле?

– За то, что он ничего не знал наверняка?

– Ну тут, Варь, не совсем точно. Потому, что если уж он чего-нибудь и не знал, то и не говорил, что знает это. Его точная фраза: «Я знаю, что я ничего не знаю.»

– Хорошо, теперь будет действительно интересный вопрос. Почему летящие стрелы на самом деле не двигаются?

– Да ты ещё им бином Ньютона разложи! Мы опаздываем уже! Варя – собираться быстро, а Августа – садись за уроки. Ты пока не то что на папины вопросы не отвечаешь, а иногда ещё и двойки умудряешься в школе хватать. Иначе никаких выходных в Парке – я тебя уже предупреждала, – вмешалась Мама. И всё в доме Гусевых заходило ходуном. Папа бросился искать ключи от машины, Варя срочно начала выбирать пальто, Августа нехотя поплелась за свой стол, а Степан просто прыгал и скакал, как угорелый. И только Мама спокойно вернулась к своей плите.

На следующий день Августа очень быстро отстрелялась в школе и даже не пошла на последний урок физкультуры, где она, конечно, была лучшей. Она помчалась в Парк. Ей срочно нужно было пообщаться с Катей и ее хозяйкой Натальей. По обеим она ещё и порядком соскучилась, а уж по Кате-то особенно. А ещё ей было безумно неудобно перед Катей, ведь той наверняка тоскливо там детишек катать, а она, Августа, столько не навещала ее уже. Так что от метро Августа бежала со всей доступной ей скоростью, а бегать она умела очень быстро.

Катя мирно паслась, пощипывая оставшуюся мерзлую травку, и не заметила подбежавшую Августу. Августа с разбегу бросилась к ней на шею.

– Катя, Катя, я так рада наконец тебя видеть! Как ты тут? У меня для тебя наконец есть настоящее дело, представляешь?

– Бррр, Ииии, – Катя вроде как радостно отбивала копытом, но понятно ничего не было.

– Что-то я не поняла, Кать. Скажи нормально, пожалуйста. Или ты на меня обиделась? Обиделась, да?

– ИиаА, – и Катя ласково потерлась головой о руки Августы.

Августа снова ничего не поняла. Она начала говорить с Катей, как говорила всегда, как говорила ещё всего какой-то месяц назад, но кроме ржания и прочих лошадиных звуков, которые слышат обычные люди, общаясь с лошадьми, она… В общем, она не понимала Катю. Совсем не понимала. Августа даже не заметила, как у неё из глаз брызнули слезы. А плакала Августа редко, вернее вообще почти никогда не плакала. Тогда Августа села прямо на промёрзлую траву и что есть силы заткнула уши руками. Потом попробовала все снова. Но ничего. Опять только обычное лошадиное ржание. Правда, глаза у Кати по-прежнему смотрели на Августу с умом и с добротой, но понять ее было невозможно. При этом Августа совершенно ясно осознавала, что Катя-то ее все так же прекрасно понимает. Отчаявшись, Августа стала просто обнимать Катю, гладить и жаловаться ей. Ведь это все таки очень трагично – перестать понимать лучшую в жизни подругу.