Августин. Беспокойное сердце

Пелагий требовал безоговорочной чистоты, что, безусловно, являлось реакцией на отнюдь не ревностное соблюдение христианских обрядов, которое в то время было характерно для населения Рима. Признание Бога, вера в Него, любовь, страх и служение Ему составляли строгую логику, не позволявшую человеку останавливаться на полпути, так считали самые ревностные. Реформатор Пелагий хотел подбодрить слабые и вялые души. Все должны следовать единому образцу. Все должны жить, как монахи. Он хотел сохранить, или, вернее, возродить напряженные отношения между христианским меньшинством и его неверующим окружением.

Во многом учение Пелагия было похоже на ересь донатистов, и Августин ответил на это похожими аргументами. Но если донатисты были патриотически настроенными североафриканцами, пелагиане являлись представителями высшего класса римского общества с его духовными амбициями. Многие из них порвали с миром и по требованию Пелагия раздали свои состояния. Их главным героем был ветхозаветный Иовгероическая, религиозная личность, которая научилась страдать и терпеть.

Все зависит от свободного решения человека. Поэтому все грехи одинаково презренны перед Богом, говорили пелагиане. Августин защищал крещение детей и моральную терпимость по отношению к низшим слоям христиан. В его времена крещение детей еще не вошло в постоянную практику. Вера в магическую силу крещения привела к тому, что люди предпочитали отодвигать его подальше. Им было спокойнее уйти из этой жизни заново очищенными. Многие, как император Константин или отец Августина Патриций, принимали крещение уже перед самой смертью. Таким образом, человек получал возможность безгрешным перейти в другую жизнь. Августин говорил о христианах как о «детях Божиих», чтобы подчеркнуть зависимость и беспомощность человека. Пелагий же говорил о христианах как о «сыновьях Божиих», чтобы подчеркнуть долг подражания Христу, возлагаемый на совершеннолетних верующих.

Оглядываясь на свою жизнь и творчество, Августин отчетливо видел собственные ошибки и недостатки. Он говорил о собственном «развитии», чтобы примириться со своей жизнью в целом. Но в вопросах веры он никогда не сомневался. Он сделал выговор самому Иерониму за то, что тот счел будто каждый новорожденный получает совершенно новую душу. Епископ Рима Зосима тоже не избежал упреков Августина, когда в свое время допустил ошибку в борьбе с Пелагием. Новорожденный не получает индивидуальной, созданной заново души, отнюдь нет, говорит Августин. Ведь дети причастны к греху Адама. Следовательно, их души никак не могут быть созданными заново. Учение о благодати Божией, которую Августин проповедовал по–новому, было в первую очередь направлено против Пелагия.

Оптимист Пелагий был представителем свободной воли. Августин, напротив, был прежде всего проповедником благодати (Переем. II, 1). Однако Пелагий все–таки не был еретиком в обычном понимании. Он, к примеру, не расходился с Августином во взглядах на Троицу. Но богословскую метафизику он толковал в гуманистическом смысле, ученик Августина Павел Орозий отправился в Иерусалим, чтобы осудить Пелагия как еретика, но Пелагий выиграл борьбу с Орозием и Иеронимом. Тогда в дело был втянут епископ Рима, и Августин повернул все таким образом, что постепенно получил поддержку и от него, и от императора. Главный постулат Августина в процессе, осудившем Пелагия как еретика, состоял в том, что никто не может жить без греха.

Пелагий считал, что Адам родился смертным и умер бы независимо от того, согрешил он или нет. Его грех ни для кого не имел последствий, креме него самого. Дети рождаются в таком же состоянии, в каком Адам и Ева были до грехопадения. Адам и Ева не больше способствовали смертности человеческого рода, чем Христос благодаря своему воскресению способствовал его бессмертию, говорил Пелагий. Воскресение Христа имеет последствия только для тех, кто верит. Никто ведь не станет утверждать, что Адам и Ева обладали большей властью разрушать, чем Христос исцелять? — риторически спрашивал Пелагий. Против этого Августин мог возразить: если Адам не развратил нас, то и Христа нельзя считать нашим спасителем.

Пелагий считал, что умерший некрещеный ребенок получает вечную жизнь, хотя и на задворках великого праздника свидания в Небесном Иерусалиме. Человек может следовать заповедям и жить не греша. Это было возможно и до прихода Христа в мир. Пелагий верил, что морально безупречная жизнь вполне возможна. Августин возражал ему, цитируя реалистические строки Послания к Римлянам: «Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех. Итак, я нахожу закон, что, когда хочу делать доброе, прилежит мне злое. Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием; Но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих. Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти?» (Поел, к Римл. VII, 19–24; Исп. VII, 21).