Августина лучше всех

— Отрадное зрелище — цвет эрландской молодежи! — «Мозгоправ» сложил пальцы рамочкой и посмотрел сквозь нее, словно собирался писать с нас картину. — Ну что же, каким будет ваш первый вопрос? Восхитите меня!

— Не вопрос, а требование, — вступил Ролан. — Я хочу вернуть вам клятву относительно рода Северинов. Никаких больше смертей!

— Будет сделано, гесс. Именно за этим вас сюда и пустили. — Волесла шутливо сложил ладони и поклонился, а разогнувшись, с хитрой усмешкой погрозил пальцем мне. — Ай-ай-ай, милая гесса, как нехорошо обманывать его высочество. Мы-то с вами отлично знаем, кто настоящая невеста.

— Почему же вы не сказали ему правду? — спросила я.

— А вы всерьез считаете, что нам нравится раз в поколение охотиться за какой-то несчастной? Нам за это даже не платят! Или вот Сильвия, — он указал на миссу Гелену, — в восторге от того, что ей пришлось два года слушать пианинные экзерсисы гессы Северин?

Лу сердито оглянулась на свою бывшую гувернантку.

— Нет, не подумайте! Вы прекрасное дитя, — тут же замахал выразительными руками хозяин дома. — Но согласитесь, есть занятия и поинтереснее.

— А моя мать? — хрипло сказал Ролан. — Значит, она умерла не в родах?

Волесла Гальн впервые стал серьезен.

— Поймите меня правильно, мы не монстры, которыми вы нас воображаете. Нам не нужны лишние жертвы. Клятва заставляла нас убивать первых жен, но в ней не было ни слова о детях. Это позволило нам оттянуть ее исполнение до вашего рождения, но не дольше.

— Почему вы не избавились от клятвы раньше? — резонно спросила Лунара. — Почему письмо не попало к Лиру Северину? Кто вы такие, откуда у вас дар подчинять людей? Неужели и вы тоже…

— И почему вы вдруг решили отвечать на наши вопросы? — как самый подозрительный из нас, втиснулся в поток Терри.

Волесла Гальн проигнорировал его реплику, и, как потом оказалось, неспроста.

— Я польщен, что вы заподозрили во мне своего дальнего родственника, но нет. По крайней мере, насколько я знаю. Начну по порядку…

Я, наверное, остановлюсь здесь и перескажу его речь своими словами, потому что она была длинной, эмоциональной и периодически прерывалась нашими восклицаниями. На подробное изложение у меня уже не хватает места — в дневнике осталось не так много страниц. Кончиком пера я чувствую грубую фактуру обложки.

У Смеры действительно не было детей, кроме Лира. Волесла Гальн произносил ее имя не так, как Гусма, он превращал букву «е» в глубокое «э», но я продолжаю писать как прежде, потому что в таких вещах больше доверяю урожденной иланкийке. Зато дети были у служанок, молодых девушек, Эслы и Эхмет.

Приближенные к членам иланкийской княжеской семьи слуги набирались по деревням среди бануш либо, как деликатно намекнул рассказчик, предварившись лукавым «да простят меня юные гессы», являлись незаконнорожденными детьми князя. Некоторые позиции во дворце и вовсе передавались по наследству из поколения в поколение.

Если слуга обладал даром, родовое клеймо ставили ему на правое плечо, если нет — на левое. Несмотря на то что девушки были отмечены по-разному, как говорил про них Барт Биргит, «Левая» и «Правая», потомки обеих периодически получали дар привязки. Сам Волесла Гальн вел свою линию от Эхмет, имевшей знак ладони на левом плече.

Перед смертью Смера должна была взять со своих служанок магическую клятву, чтобы те продолжали и дальше работать на благо короны, ведь с исчезновением хозяйки девушки освободились бы от привязки и от желания выполнять приказы короля. Поддавшись ненависти к бывшему возлюбленному, иланкийская княжна включила в эту клятву проклятие Северинов и обязала служанок передавать его каждому новому члену Красной Перчатки. Одним из условий этой кары стало запугивание невест перед свадьбой, дабы превратить счастливую пору в источник бесконечных сомнений и страха для семей с обеих сторон.

И да, Смера написала сыну письмо, которое должны были вручить после ее смерти, когда мальчику исполнится шестнадцать. Но эту задачу она доверила совсем не тому человеку.

Послание под ее диктовку записывал личный советник короля, курировавший в то время Красную Перчатку. По каким-то причинам Волесла Гальн не захотел назвать его имя. Я так подозреваю, что мы сумели бы провести параллели, оценив место того человека при дворе, и с большой долей вероятности вычислить, кто занимается группой королевских убийц сейчас. Именно этот советник устроил Лира в приемную семью, но не сомневаюсь, что у Смеры были и другие причины поручить важную миссию именно ему.

Однако все пошло не по плану, когда выяснилось, что вторая жена Ральфа Северина больше не может иметь детей, потеря первенца сделала это невозможным для Карлотты. Новый король, все еще опасавшийся влиятельного рода, одновременно понимал, насколько дар земли и тайны фортификационной магии, которыми владеют Северины, важны для государства. Надеяться, что Лир, не получивший семейных секретов, сможет так же надежно обновлять защиту крепостей, было глупо.