Августовские танки

Танк уже миновал все повороты, впереди, в просвете между строениями, блеснула речная лента. Были хорошо слышны очереди легкого оружия, изредка хлопали пушки – судя по звуку, калибр был заметно больше, чем на БТ-5. Потом над развалинами слева от оси движения взметнулся огненный столб, спустя секунду или около того донесся грохот сильнейшего взрыва. Боекомплект в танке взорвался, не иначе, подумал Аркан.

– Серега, как доберемся до крайних домов, переходи на первую, – приказал старший лейтенант.

Противник прорывался вдоль реки с севера, то есть слева для их машины. Реутов развернул башню под прямым углом влево – теперь, когда они вырвутся из зоны застройки, орудие будет глядеть точно навстречу наступающим врагам.

В тесном поле зрения триплекса проплыли назад последние дворы, дизель изменил тональность, сбрасывая обороты. Танк неторопливо выполз на полосу открытого пространства, отделявшую приграничную деревню от реки. Взору старшего лейтенанта Реутова открылась картина боя. Картина ему сильно не понравилась.

Посреди травянистого пустыря шириной в два футбольных поля стоял ПТ-76, лупивший из пушки и пулемета по наступавшим врагам. Пешие моджахеды, не пожелав искушать судьбу, предпочли залечь, отдаляя встречу с райскими гуриями. Однако примерно в пяти-шести сотнях метров надвигались две бронемашины, которые трудно было не узнать.

Германо-голландские, весом чуть ли не под тридцать тонн, восьмиколесные «боксеры» – вероятно, из партии, которую Литва купила буквально перед самым вторжением. Роботизированный боевой модуль израильского производства без полупроводниковой начинки сделался, разумеется, бесполезным, поэтому был безжалостно срезан и заменен турелью с крупнокалиберным пулеметом.

Вспомнив позывной (но не имя) командира танка, Реутов сказал в микрофон:

– Шмель, я – Гром. Позади тебя, метров двести.

Плавающий танк выпустил снаряд, пробивший скошенный лобовой лист «Боксера». БТР красиво взорвался, пулеметчика воздушной волной подбросило выше крыши ближней хаты.

Второй бронетранспортер резко врубил заднюю передачу, пытаясь убежать под защиту каменного забора. Аркан выстрелил в него, вторым снарядом измочалил переднее правое колесо, «Боксер» нелепо раскрутился и был добит пушкой ПТ-76. Машина загорелась, осев на бок. Из бронированного корпуса выскочили несколько наемников. Оба танка дружно хлестнули по ним длинными пулеметными очередями, кого-то срезали, но кто-то сумел укрыться в развалинах.

– Гром, я Шмель, – сказал сквозь шорох помех незнакомый голос. – Здесь тесно для двоих.

– Шмель, я – Гром, уйду на другой берег, оттуда обзор лучше. А ты маневрируй. Нечего неподвижную мишень изображать.

– Без тебя знаю…

Весьма осторожно – доверия такому мосту ни на грош – экипаж перевел «бэтэшку» на белорусский берег. Когда покалеченный настил остался за кормой, Реутов приказал Варгушину взять влево, к руинам неведомого происхождения, вокруг которых разрослись кусты и две ивы средних габаритов. Хотелось надеяться, что закрепленные на броне ветки хоть и поредели в катавасиях боевой работы, но как-то сольются с флорой, делая танк невидимым на средних дистанциях.

Вправо, на север, другая сторона просматривалась километра на два, потом речное русло отворачивало. Там, на изгибе, стоял густой лес, в котором, по всей видимости, накапливались вражеские подразделения. Вдоль берега до самого леса реку окаймляла незастроенная и незасеянная земля, поросшая высокими травами. Дальше сопредельную территорию украшали признаки цивилизации: дома, заборы, сады, узенькие дорожки между фермами. Теперь Аркан лучше разглядел, как жестоко досталось деревне в артиллерийской дуэли четыре дня назад. Разрушенные постройки, срезанные взрывами деревья, выгоревшие амбары с урожаем – война не щадила никого и ничего.

На прибрежной траве догорали неудачники боя сегодняшнего – два знакомых Аркану «боксера», не меньше четырех «арабесок», опрокинутый на бок грузовик. Самым удивительным украшением пейзажа оказались две воронки, опоясанные широкими черными кольцами выгоревшей почвы. Подобные следы могла бы оставить разве что крупнокалиберная авиабомба, или – гораздо вероятнее – грузовик с боеприпасами. Точнее установить природу мощного взрыва Реутов затруднялся: слишком уж покореженными выглядели куски металла, разбросанные вокруг воронок.

Потом уже не стало времени раздумывать над загадками или спрашивать у Шмеля. Из дальнего леса стали появляться небольшими группами солдаты и, пригибаясь, короткими перебежками просачивались на деревенскую окраину. БТ-5 и ПТ-76 выпустили по ним осколочные снаряды, несколько наемников упали, но враги проникали в населенный пункт, скрываясь за строениями. Пробираясь между развалинами, они запросто могли подкрасться поближе и угостить реактивными гранатами базуки. Без пехотной поддержки танкисты были бессильны выбить неприятеля с узких деревенских улочек.