Авиатор: назад в СССР

— Про смерть твоей мамы, к сожалению, ничего не могу сказать, поскольку не знаю. Серëга выполнял обычный ночной полëт. Случился отказ двигателя на предельно-малой высоте и врезались в сопку. Такова официальная версия.

— Было ли расследование?

— Конечно, но там местность с непроходимыми лесами и высокими холмами. Практически ничего не нашли от МиГ-21, — ответил полковник.

Как-то неправдоподобно звучит. Слишком просто, чтоб это нужно было скрывать.

— Вы думаете, я в это поверю? А потом и... мама Валентина заболела и умерла. Не вяжется что-то.

— Те, кто были там, нередко заболевали. Жаркий климат, дожди, распыление токсинов — нам нелегко приходилось в борьбе с грозным противником.

Кажется, у меня начал складываться пазл. Секретность, болезнь мамы Родина, фотография в кабинете Леонида Краснова, где он стоит на фоне джунглей — подобные детали ведут явно не на советский Дальний Восток.

— Как я понял, товарищ полковник, в тех местах, где погиб отец, звали вас не иначе как «льенсо»? — спросил я.

— Вылитый отец. Умом ты явно не обделëн. Дело действительно было во Вьетнаме.

Глава 26

Из рассказа Доброва стало понятно, почему не просто узнать о гибели Родина-старшего. Во время войны во Вьетнаме, Союз оказывал помощь коммунистическому Северу. В частности, была группа советских военных лëтчиков, занимавшихся обучением вьетнамцев.

Вряд ли, можно что-то откопать в советских архивах по поводу обстоятельств инцидента. В конце нашего разговора, Добров дал мне понять, что в день гибели Родина-старшего учебно-тренировочных полëтов не было. Сам полковник видел, как отца Сергея за день до вылета вызвали в штаб и он долго отсутствовал.

Значит, не всё так просто. У меня начинает разыгрываться нездоровое любопытство в отношении этого дела, а значит стоит продолжать попытки узнать правду. Ещё бы знать как?

В своих размышлениях после разговора с Добровым я не заметил, как дошагал до казармы.

— Серёга, поздравляю! — обнимал меня на пороге Костя.

— Бардин, ты меня удивляешь, — сказал я, в ответ на такие нежности со стороны моего товарища. — Ну куда вы втроëм... Рëбра сломать можно!

Мои товарищи все вместе сжали меня в своих объятьях. Я сам за себя так не радуюсь, как они за меня.

— Добров, говорят, благодарность объявил тебе? — спросил Артëм, отпуская меня. — Как с ним вообще летать?

— Да всё хорошо. Песни пели, анекдоты травили.

— Ну хватит сказки рассказывать! Говори как было, — продолжил наседать Тëма.

— Да не сказки это. Он так расслабляет курсанта в полёте, чтобы не напрягался. Нестеров тоже так делает, — ответил я и пошëл приводить себя в порядок.

— Это с тобой может и песни поëт. Со мной вообще молчит, — жаловался Костя. — Как рыба!

— Что, вообще ни звука? — поинтересовался Артëм.

— Да не то слово. А как заговорит, меня аж передëргивает и голова начинает болеть. Эй, ты чего? — воскликнул Костя, когда я слегка пнул его по ноге. — Чего толкаешься?

— Рот прикрой на счëт своего здоровья. Кто-нибудь стуканëт и пойдëшь к врачам на обследование. Будешь опять осмотры проходить, а это всегда рискованно, — сказал я и слегка толкнул Костю в бок.

Увольнения мне сегодня не досталось, но я выпросил у Николаевича, чтобы он ходатайствовал о назначении меня в наряд по бане.

Самый классный наряд в моей жизни как прошлой, так и нынешней. Банный комплекс находится в городе, недалеко от училищного бассейна.

Приходишь туда, а там тебя встречает... Кузьмич! Вечный дежурный! В моë время за баней тоже смотрел человек с тем же отчеством.

Кастинг тут что-ли такой? Принимают на работу только Кузьмичей. Мне кажется, они и одëжку не меняют — тельняшка ВДВ и тапочки, будто в них все поколения дежурных по бане отходили, а возможно и отсидели.

С нашего курса выделяли по три человека каждую субботу. Наряд сказочный, к тому же засчитывается в графике. По факту, это увольнение с небольшой подработкой. А принесëшь Кузьмичу пива на розлив, он тебя ещё и в командирскую баню может запустить попариться.

— Так, охламоны! Чтоб я ваши голые задницы до вечера не наблюдал в душевой. Пока теряйтесь, три часа вам на разграбление города, — сказал он нам, развалившись в своëм кресле в дежурке.

Парилка и снабжение Кузьмича были не очень интересны сейчас. А песни Анны Герман с пластинки, игравшие на проигрывателе «Концертный», не вызывали восторга. Хотя, поëт она хорошо.

У ворот бани меня уже ждала Женечка. Прелестная девушка была сегодня в бежевом платье и белых туфельках на невысоком каблуке.

— А я не с пустыми руками, — похвасталась она, протягивая мне продуктовую сетку с двумя ароматными свëртками. В животе сильно заурчало. Этот невероятный запах пирожков нельзя скрыть никакими упаковками.

— Я так с тобой поправлюсь. Ребят надо ещё угостить.

— Конечно. А... мы будем гулять? — спросила Женя, обнимая меня за шею.

— Давай просто посидим здесь. У меня времени немного. На три часа отпустили всего.

— Хорошо, — сказала она, присаживаясь на скамейку.

Сегодня она такая же мягкая и воздушная, как и всегда. Прижимается ко мне и рассказывает впечатления от прочтения очередной книги.