Авиатор: назад в СССР 14 (СИ)

— Нет. Мне всё это кажется странным. Не знаю, с чего вы решили, что наша работа здесь неоднозначна. Я знаю одно — 5я оперативная эскадра и группа «Куб» помогла защитить простых граждан Ливии. Не будь нас здесь, эту страну бы перепахали американские бомбы.

— Причём здесь это? Вы стали виновником возрастания международной напряжённости, когда решили нажать кнопку и сбить американцев. Думаете, что вы прикрывали товарища? Вы беспокоились только о себе. Ушли бы из зоны поражения ПВО и ничего бы не случилось, — сказал Пётр.

Ага! Понятно теперь, в чём дело. ПВО Ливии сработало не просто так. Им нужны были американцы. Мы же были приманкой.

А дальнобойные ракеты, выпущенные в нас, никто не смог предугадать.

— Сложись ещё раз такая ситуация, я бы сделал то же самое. И да, мы своих не бросаем. Честь имею! — ответил я и вышел из кабинета.

Смешанные чувства вызвал разговор. В очередной раз попался на удочку, что в какой-то точке мира нужна моя помощь. Знают же, что люди, подобные мне, никогда не поступятся гуманными соображениями.

Я вышел на палубу, чтобы подышать воздухом. Голова ещё была не в порядке. Режим сна нужно будет восстанавливать, как и нервную систему. Главное, что нет боли в спине и других видимых болячек.

Слева от меня на стартовой позиции начал запускаться Ка-27. Замигали бортовые аэронавигационные огни и начали раскручиваться винты соосной схемы.

За спиной послышались шаги, и я почувствовал запах табачного дыма. На взлётную палубу вышел Бурченко. Одет в песочный комбинезон, а в руках две сумки и сигарета.

— Неловкая ситуация, — сказал Андрей Викторович, поставив сумки.

— На время или насовсем нас покидаете?

— Насовсем. Отзывают в Москву. До схода на берег работаете с Петром и Фёдором. Они займутся подведением всех итогов.

Вот так! Не похоже, что Бурченко расстроен. Даже наоборот.

— Говорите это с плохо скрываемой радостью.

Андрей Викторович усмехнулся и затушил сигарету.

— Родин, вам не на что жаловаться. Вы остались живы, претензии к вам минимальны…

А ко мне ещё и претензии есть!

— Вот сейчас даже не обидно, — перебил я Бурченко.

— Я сказал минимальны. Значит, нет их. На вашу карьеру и карьеру ваших товарищей это влияние не окажет. Я позабочусь.

— Так же, как собирались меня вызволять из плена?

Бурченко помотал головой, взял сумки и пошёл к вертолёту. Конечно, не обязан он передо мной отчитываться.

— Помните наш разговор на Чистых прудах? Маленькую гальку помните?

— Такой экспромт разве забудешь.

— Я был прав. Маленькая галька разогнала весь 6й флот. А я теперь знаю лётчика, сбившего 9 самолётов противника, — улыбнулся Бурченко, махнул мне рукой и пошёл дальше.

Как он так считает, непонятно. Тут что в случае с посадками на палубу, что со сбитыми противниками, всей правды никогда не узнаешь.

Я спустился в ангар. Самолёты плотно стоят, закреплённые швартовкой. Несколько техников и инженеров ещё продолжают работать. Приветливо машут мне и поздравляют с возвращением. В самом углу на татами кто-то вовсю тренируется.

Удивительно, но это Олег и Коля. Отрабатывают удары по «лапам», меняясь друг с другом. Я подошёл ближе, и парни обратили на меня внимание.

— Серёга, иди отдыхай. Ты почти с того света вернулся, — сказал запыхавшийся Олег, пробивая очередной удар ногой по «лапе».

— Посижу и пойду, — ответил я, поклонился перед воображаемым входом в зал и присел на ящик рядом с татами.

— Как беседа? — спросил Коля, снимая лапы и вытирая пот с лица.

— Познавательная. Вас тоже гоняли?

— Ещё как. Меня прям в Ливии после посадки. Набросились так, что два дня пришлось ночевать в «шарике», — ответил Морозов.

— Когда дежурное звено в воздух подняли, вы уже были под обстрелом. Ребров с Борзовым, я с Ветровым взлетели первыми. Обнаружили в районе границы с Египтом только вертолёт американский и пару истребителей, — сказал Олег. — Мы с Ветровым Колю сопроводили, а Вольфрамыч и Борзов пошли тебя искать.

— Минут через 15 только сообщили, где нашли обломки «Хорнетов». И наши в это время обнаружили одного и второго пилота. Обломков МиГа не нашли, — добавил Коля.

Кажется, меня унесло слишком далеко от района полётов. Может, и в воде потеряв сознание, я дрейфовал на поплавках в сторону Египта.

— Бурченко вообще потерялся после того, как тебя сбили. Мы его только вчера увидели, когда эти Штепсель и Тарапунька приехали, — назвал Олег именами знаменитых клоунов Петра и Фёдора.

Парни закончили спарринг, и мы пошли в каюту. Техсостав сделал для меня большую доску, а коллеги оборудовали шконку. Ближайшее время буду спать только на твёрдой поверхности.

Только я лёг и коснулся подушки, моментально погрузился в сон. Сегодня он был спокойный. Перед глазами было синее небо. На такое можно было бы смотреть вечно, если бы не утреннее пробуждение.

В каюте заскрипели шконки, начали ворочаться Саня и Коля, а в бачок начала поступать вода.

— Эх, ещё несколько дней и будем в Крыму, — потянулся Морозов.

— Серёга, как на новом старом месте? — спросил Саня.

— Лучше, чем в камере.

— А как у них вообще всё устроено? Лучше, чем у нас? — спросил Коля.